— С-стой, — сказал Фридрих, приостанавливаясь и стараясь прижать руку к телу. — Что п-происходит?
— Ты должен уйти до того, пока сюда поднимется кто-нибудь ещё, — быстро объяснила журналистка, уже отпирая дверь. — Желательно сделать это сейчас. Лоуренс уже вернулся, значит, и другие постояльцы так же воротятся сюда перед походом в таверны. Поэтому не задавай вопросов и следуй за мной.
Фридрих не нашёл ответа на это, поэтому просто неодобрительно поджал губы. Теодора вывела его по тому пути, с помощью которого он оказался в комнате девушки. Всё это время Теодора была более осторожной и прислушивалась к каждому шороху. По её лицу Фридрих вдруг понял, что приглашать его в дом госпожи Ваутерс было действительно не самой хорошей идеей. Солдат и сам старался вести себя тише мыши.
Когда он и Теодора оказались на улице, Фридрих смог немного расслабиться. Народу снаружи оказалось немного, однако некоторые могли узнать арийца. Теодора развернулась к нему и прошептала:
— Теперь отправляйся к себе. Не торопись, иначе привлечешь к себе внимание. И да… — она замолчала, опустив глаза вниз. Фридрих заметил, как её лицо снова стало пунцовым. Это подтолкнуло его слегка улыбнуться. — Большое спасибо за вечер. Всё… Прошло замечательно… И за печенье тоже спасибо.
Фридрих улыбнулся шире. Он хотел что-то ответить, однако Теодора неожиданно поцеловала его в щеку и скрылась за входной дверью. По телу вновь расползлись мурашки. Вся кровь и тепло прилили к тому месту, где его коснулись женские губы. Фридрих ощутил, как по телу прокатывается волна трепета и ласки. Живот сжало, а сердце ускорило свой темп в несколько раз. Уже который раз молодой человек почувствовал на себе ощущения полёта над облаками. Словно у него выросли крылья, и теперь он может парить, наслаждаясь сладостной негой влюбленности.
Но реалии существующего мира заставили Фридриха спуститься на землю. Яркая улыбка, что красовалась на его лице, вдруг померкла. Глаза, что излучали радостный свет, мигом потухли. Прекрасная любовь и взаимность может случиться только в его мечтах. Был бы он родом из другой страны, возможно, у него были бы шансы. Но ведь он солдат Германской империи, а Теодора, умная и изящная Теодора, находится по другую сторону баррикад.
Фридриху было не свойственно отчаяние. Однако сейчас, стоя в одиночестве возле крыльца дома госпожи Ваутерс, он ощутил его в полной мере.
***
Уже было время отхода ко сну, когда Фридрих вдруг осознал, что оставил свой новоиспеченный подарок в комнате Теодоры. Дорогая душе скрипка сейчас находилась у девушки. Молодой человек сидел на стуле перед открытым балконом, вдыхая ночной прохладный воздух, и раздумывал, как бы забрать инструмент. Однако Фридриху было вовсе стыдно просить журналистку вернуть её. Он не мог просто взять и сказать ей об этом.
Почему-то арийцу казалось, что такая просьба является наглой и неуважительной. Теодора приложила множество усилий, чтобы раздобыть скрипку в таком маленьком городке, да ещё и во время войны. Воспоминание о том, как она преподнесла этот подарок, вызвало у Фридриха улыбку. Он откинулся на спинку стула и прикрыл глаза.
В голове тут же возникли далекие образы, которые с каждой секундой обретали более явные черты. Женский силуэт вдруг появился перед ним, превращаясь уже в знакомого арийцу человека. Темные мягкие волосы рассыпались по плечам, светлая кожа, что мерцала в темноте, казалась такой нежной и бархатистой. Сквозь тонкую ткань ночной сорочки проглядывались покатые плечи и изящные ключицы. Мягкие изгибы её тела всё больше манили его. Зелёные глаза, похожие на два изумруда, вдруг улыбнулись ему.
Фридрих узнал Теодору. Но мысли, появляющиеся в его голове, заставили его замереть. Теодора выглядела такой открытой и расслабленной, очаровательной и хрупкой. Словно только с ним она могла быть такой.
Фридрих мотнул головой, стараясь избавиться от порочных мыслей. Но как бы он не противился, перед взором оказались пухлые женские губы, что с каждым мгновением приближались всё больше и больше. Невольно Фридрих потянулся на встречу. Очертания фигуры Теодоры стали четче. Солдату чудилось, что девушка опустила свои руки ему на плечи и немного притянула его к себе. Фридрих не стал сопротивляться. По телу расползлась волна бушующего огня. Сердце застучало где-то в горле, а внизу живота начал образовываться узел настоящего вожделения. Фридрих вспомнил тот момент, как в действительности Теодора была близка к нему. Как он смотрел в её глаза, а она отвечала тем же. Ещё одно мгновение, и его губы прикоснулись бы к ней, если бы не тот злосчастный стук в дверь.
Фридрих рывком пришёл в себя, когда чуть ли не упал вперёд со стула. Осознание происходящего так резко обрушилось на него, отчего Фридрих просто не знал, куда себя деть. Тысяча мыслей улетучилась в неизвестность, оставляя голову пустой. Однако от этого легче не становилось.
Фридрих тяжело задышал, вытирая тыльной стороной ладони скопившийся на лбу холодный пот. Ему необъяснимо стало жарко, хотя ночная прохлада всё ещё ощущалась в комнате. Молодой человек резко взъерошил волосы, а затем устало потёр лицо ладонями.
Он только что представлял Теодору Эйвери, да ещё и в таком ключе. Стыд и смущение вдруг свалились на него, оставляя после себя послевкусие настоящей ошибки. Фридрих не знал, что ему делать. С одной стороны ему так хотелось окунуться в этот омут чувств. Ощутить, что он кому-то дорог и важен. Кроме того, испытать все эти чарующие прикосновения и поцелуи, которые могли бы случиться в его жизни. И всё это он хотел узнать вместе с Теодорой. С девушкой, которая с первой же встречи проникла в его душу. Фридрих восхищался, как в ней совмещались сила горячего характера и красота. Теодора обладала необычными чертами внешности. Кто-то бы назвал их грубыми и непропорциональными. Однако ариец находил в её лице настоящую обворожительность. От неё самой исходили любовь к жизни, поддержка, тепло, уверенность, стойкость, доброта и забота. Она была подобна настоящему лучу света в темной жизни Фридриха. И Фридрих вдруг понял: свет в кошмаре всегда ускользал от него. Однако в реальности молодой человек постарается уберечь его рядом с собой.
Ему хотелось думать, что Теодора чувствует то же самое. Девушка часто показывала, что неравнодушна к нему. Но можно ли назвать это чем-то серьезным? Готов ли Фридрих принять на себя такую ответственность: не только за свою судьбу, но и за чужую? Это был действительно серьезный шаг. Но Фридрих понимал, что в текущих событиях всегда нужно принимать решение как можно быстрее.
Молодой человек хотел узнать ответ. Хотел узнать, что на самом деле чувствует к нему Теодора. Но для этого ему нужно было с ней встретиться. Вдруг идея сама внезапно пришла в голову. Фридрих ощутил, как осознание заполняет его, а в груди растекается всплеск воодушевления.
Он вскочил на ноги и за два шага оказался возле письменного стола. Рывком открыл выдвижной ящик, где хранились два последних листа бумаги. Он вытащил один и положил его на поверхность стола. Аккуратно зажёг керосиновую лампу, от чего тусклый свет тут же озарил маленькую каморку. Молодой человек даже не удосужился перетащить стул ближе. Стоя на ногах, он наклонился к столу, локтями упираясь на него, и взял в руки перьевую ручку.