— В-вы хотите взять у меня интервью? — изумленно спросил он. — У н-немецкого с-солдата?
Теодора плавно отложила вещи на край скамейки позади себя и посмотрела на Фридриха.
— Фридрих, послушайте, — произнесла она. В её голосе чувствовалась уверенность и сила, которые так были присуще журналистке. — Нет плохих наций, народов, стран. Есть плохие люди. А вы совершенно не такой.
— Откуда вы м-можете это з-знать? — сдавленно промолвил ариец. Он вовсе отвернулся от девушки, проглатывая ставший в горле ком.
Но неожиданно что-то коснулось его. Фридрих замер, когда женская ладонь прочертила путь от плеча до локтя, разворачивая его обратно. Молодой человек наткнулся на обеспокоенное лицо мисс Эйвери, что глядела на него с неким сочувствием.
— Я вижу это. И я знаю, что вы — неплохой человек, даже несмотря на то, какие поступки совершали. Ваше сердце и душа говорят обратное. С помощью моих статей я хочу показать миру, что немецкие солдаты — такие же простые люди. Вы можете мне в этом помочь. Обещаю, я не будут задавать ничего неприятного для вас.
— Х-хорошо, — согласился Фридрих.
На лицо Теодоры вернулась улыбка. Лицо тут же преобразилось и наполнилось энтузиазмом. Она вновь схватила свой блокнот, приготовила ручку и задала свой первый вопрос.
— Кем вы работали до войны?
— Я изучал к-культуру и искусство в университете, однако п-по профессии так и н-не смог п-поработать.
Теодора тут же сделала несколько заметок.
— Вы — творческий человек?
Фридрих усмехнулся
— М-можно и так сказать. Я с д-детства любил всё, что человек м-мог сотворить своими руками и в-воображением. Будь это м-музыка, живопись, литература.
— Когда мы виделись в пабе, вы рассказали, что умеете играть на скрипке и петь. Вы этому где-то учились?
— В школе х-ходил на занятия. У моей семьи не было д-денег, чтобы оплачивать частных учителей.
Звук пишущей ручки вновь коснулся слуха Фридриха.
— У вас есть домашние животные?
— В д-детстве у меня был кот. Злющий и ц-царапался всё время.
— Как его звали? — спросила Теодора.
— Вульфред Третий, по прозвищу Неу-уловимый.
— Звучит… царственно, — хихикнула девушка, вновь исписывая бумагу.
— Он любил прятаться под кроватью, а потом выбегать и всеми четырьмя лапами за ноги цепляться. Но потом сразу отцеплялся и убегал, и мы его всё никак никогда поймать не м-могли. Поэтому Неуловимый, — на лице Фридриха отобразилась мягкая улыбка.
— Вы любите кошек? — спросила мисс Эйвери.
— Очень. Даже н-несмотря на то, что у м-меня на них аллергия.
— Правда? У меня тоже.
— К-кошки — чудесные существа, созданные для л-любви и ласки.
Какое-то время Теодора продолжала задавать свои вопросы, на которые Фридрих с радостью отвечал. Ему чудилось, что он возвращается в свои далекие воспоминания, наполненные счастьем и благополучием.
Теодора уже была готова закончить своё интервью, убирая блокнот и ручку в карман. Однако на полпути её что-то остановило. Девушка взглянула на Фридриха, немного неуверенно и смущенно, а после поинтересовалась.
— Скажите… Вас ждет кто-нибудь после войны?
Фридрих недоуменно уставился на неё.
— В к-каком смысле?
— В смысле… Девушка, например, — Теодора неловко пожала плечами и взглянула на Фридриха исподлобья.
— О, — произнес Фридрих, — Вы имеете в виду, есть ли у м-меня… Кхм… Дама сердца?
— Ну…да.
Фридрих замолк, наблюдая за Теодорой. Её губы слегка подрагивали, а щеки покрылись легким румянцем. Она продолжала сжимать в руках блокнот и ручку, терпеливо ожидая ответ. Фридрих понял, что молчит уже неприлично долго.
— Н-нет, — ответил он. — Н-никто меня не ждет и, судя по всему, ж-ждать не с-собирается.
Теодора медленно кивнула, но черты её лица расслабились, а на губах расцветала улыбка. Фридрих опустил взгляд вниз, чувствуя, как вновь начинает краснеть.
— Что ж, — продолжила Теодора. — Это всё, что я хотела спросить. Хм, вы не будете возражать, если я немного пообщаюсь с местными жителями?
Молодой человек перевёл взгляд на небольшой узкий переулок, где виднелись силуэты деревенских жителей. Отсюда до них было идти недалеко, Теодора могла быть в его поле зрения.
— К-конечно, — произнес Фридрих. — Но п-постарайтесь не з-задерживаться, уже скоро отбой.
Девушка кивнула, встала со своего места, отряхнув юбку, и направилась вперед, чтобы побеседовать с парой людей, стоящих по другую сторону пруда. Фридрих проводил её стройную фигуру долгим взглядом. Когда девушка уже была еле видна, ариец обратил всё внимание на полевые цветы, что росли вокруг. Ему в голову вдруг пришла необычная идея.
Фридрих поднялся со скамьи и опустился на колени рядом с цветами. Рука осторожно потянулась к одному из стеблей и сорвала небольшой желтый одуванчик. Фридрих повертел тот в руках, а затем сорвал ещё несколько других. В ладонях образовался небольшой пучок желтых цветов, но Фридриху захотелось добавить других оттенков. Так в букет добавились белые ромашки и синие незабудки. Лепестки полевых цветов словно повторяли все оттенки вечернего неба. Они как будто были сделаны из шёлка. Бутоны были хрупкими и нежными, Фридрих мог запросто их переломить. Ариец слегка разжал ладонь, стараясь не передавить растения.
Вдруг сзади послышались легкие шаги, и Фридрих рывком поднялся вверх, пряча букет полевых цветов за спину. Теодора приближалась к нему, на ходу поправляя некоторые записанные недавно строки ручкой. Она не видела, чем занимался до её прихода Фридрих, так как всё время рассматривала свои записи. Когда Фридрих деликатно кашлянул, намекая о своем присутствии, Теодора смогла оторвать свой взгляд от блокнота.
— Это в-вам, — прошептал Фридрих, протягивая букет девушке.
Теодора издала изумленный вздох. Её глаза широко распахнулись и остановились на ярких соцветиях. Она быстро убрала свои вещи за ткань пиджака и приняла букет из рук Фридриха.
— Большое вам спасибо, — тихо произнесла она, а потом, неожиданно для Фридриха, подошла и поцеловала того в щеку.
Кожу словно обожгло огнём, а слова застряли где-то в глубине. Откуда-то снизу вверх поднялась сладостная нега, заставляя всё внутри сжиматься. Фридрих издал судорожный вздох, когда понял, что его сердце всё еще бьется, а не выпрыгнуло наружу. Кончики пальцев невольно коснулись того участка щеки, где пару мгновений назад оказались женские губы. Фридрих тяжело сглотнул, стараясь подавить разгоряченное тело и пыл. Кожа всё ещё пылала в том месте, куда девушка его поцеловала.
Стараясь совладать с собственными эмоциями и чувствами, Фридрих даже не заметил, как Теодора ушла на несколько шагов вперед, держа в руках подаренный букет и вдыхая его аромат.
Фридрих, стремящийся прогнать глупое и одновременно счастливое выражение с лица, тут же поспешил её догнать.