Добавлю, что этого учения придерживаются также Гордон, de rest, qaest. 4, cap. 1, Ms 7, Санчес (Sancius) в избранных диспутах, disp. 46, № 8, и другие авторы, которые цитируются в произведениях вышеуказанных докторов. И, дабы разрешить данный вопрос, я спрошу, можно ли сослаться на какого — либо автора, который бы формально противоречил отцу Лами? Я также спрашиваю цензора, осудившего указанное учение, отважился бы он обязать своего исповедующегося следовать противоположному мнению? Я говорю обязать, а не посоветовать. Поэтому всякий среди нас, кто вправду является ученым, заключит, что учение отца Лами — единственно истинное из всех, относящихся к данному предмету, а противоположное учение ни в коей мере нельзя назвать вероятным». Что ж, судите сами об облике этого человека на основании приведенных материалов.
Он затем подтверждает свое решение максимой, вполне достойной великого Карамуэля. «Когда речь идет о предмете, точно и после предварительного обдумывания разбираемом неким солидным автором, решение этого автора должно быть сочтено морально достоверным, то есть более надежным, нежели любое вероятное мнение, покуда иные, заслужившие уважения, авторы не станут явно его оспаривать. Ибо тогда оно утратит прежнюю надежность и станет более вероятным, равно вероятным или менее вероятным в зависимости от количества имеющихся у него противников. Наконец, оно превратится в невероятное, когда все единодушно отвергнут его».
Вот какой авторитет приписывают себе эти слепые доктора, что впрочем, не помешает мне противопоставить им другую максиму, уже доказанную мной и, без сомнения, гораздо более вероятную: когда у некоего решения, касающегося того, как поступать в той или иной ситуации, нет других авторов, кроме Карамуаля, Дианы и'некоторых других подобного же рода казуистов, оно является морально ложным. Можно даже считать лишенными какой бы то ни было вероятности многие мнения, которые получили единодушную поддержку новых казуистов.
Однако довольно сердиться на Карамуэля. Лучше поблагодарим его за то, что он сохранил для нас письмо отца Зерголя. Ибо каких только сведений, позволяющих лучше понять дух, царящий в Обществе, не содержится в указанном письме.
Во — первых, из него можно увидеть упорство или, скорее, упрямство, с которым Общество поддерживает заблуждения даже наиболее гнусных из своих теологов.
2. Каким образом привлекает оно теологов в свои ряды и до какой низости опускается, когда нет иного средства для их привлечения.
3. Как оно судит о Карамуэле и насколько одобряет его нечестивые решения.
4. Наконец, из добавленного Карамуэлем в том же месте можно увидеть, что нет догмы столь отвратительной — стоит только угодить ею какому — либо иезуиту — чтобы ее не стали защищать как позволительную в том же смысле, который придан ей выдвинувшими ее авторами. Ибо наш казуист приводит в том же диспуте невероятный случай, который, по его заверениям, иезуиты не устают защищать в качестве одного из следствий учения отца Лами: «Вы спрашиваете, может ли монах, который, поддавшись слабости, соблазнил женщину из низкого сословия, убить ее, стань она, от непомерной гордости, что отдалась столь значительному лицу, похваляться на людях <своей связью>, пороча его? Что я могу ответить здесь, кроме слышанного от преподобного отца N, доктора теологии и человека весьма умного и знающего. Он сказал, что Лами вполне мог бы обойтись без того, чтобы выносить решение, допускающее в данном случае убийство. Но однажды опубликовав подобное решение, отец Лами должен был бы его отстаивать, а мы — оказывать ему поддержку[438]. И действительно, данное учение вероятно. Поэтому монах может им воспользоваться и убить женщину, которую соблазнил, из опасения, чтобы та его не очернила. Этот тезис я оставляю на ваше тщательное рассмотрение…»
И действительно, прошло уже несколько лет, как указанные вещи появились. Однако после процессов, вызванных ими в нынешнем году во Франции, нельзя сомневаться, что иезуиты всегда придерживались одних и тех же принципов. Ибо когда парижские кюре нападали в особенности на упомянутое учение об убийстве, иезуиты мощно выступили в его защиту, опубликовав Письмо, адресованное епископам. А для придания ему большей авторитетности, они настаивали, что речь идет не только об учении гг. Дюваля и де Баннэ, но также и кардинала де Ришелье, который — как они утверждают, — в своем Наставлении христианина одобряет тайное убийство клеветников. Здесь не место говорить о тех насмешках, которые у мыслящих людей вызовет ссылка на подобного свидетеля[439]. Итак, завершим рассмотрение придирок, содержащихся в Апологии.
438
В Шестом сочинении парижских кюре, авторство которого приписывается Паскалю, это же место звучит так: «Отец Лами мог бы обойтись без этого решения. Но, поскольку он однажды печатно упомянул о нем. он должен его поддерживать, а МЫ ОБЯЗАНЫ ЕГО ЗАЩИЩАТЬ как вероятное. Так что означенный монах мог бы им воспользоваться, чтобы убить порочившую его женщину и спасти свою честь». Различие обоих текстов, являющихся цитатами из одного и того же источника, объясняется различием переводов на французский с латыни.
439
Найденная Николем формулировка но двусмысленности вряд ли уступит лучшим «достижениям» иезуитов. Примерно за такие оценки янсенисты и удостоились в свое время немилости Ришелье.