Но кого же думаете вы убедить без малейшей видимости доказательств, а только на веру в ваше слово, и при том со всевозможными противоречиями, что священники, которые проповедуют только благодать Иисуса Христа, чистоту Евангелия и обеты, данные при крещении, отреклись от своего крещения, от Евангелия и от Иисуса Христа? Кто этому поверит, отцы мои? Верите ли вы сами этому, несчастные? До какой крайности дошли вы: ведь вам необходимо или доказать, что они не веруют в Иисуса Христа, или считаться самыми последними клеветниками, какие только существовали когда — либо. Докажите же это, отцы мои. Назовите то заслуженное духовное лицо, которое, по вашим словам, присутствовало на съезде в Бурж — Фонтене в 1621 году и открыло вашему Филло принятый тогда план разрушения христианства. Назовите тех шестерых, которые, по вашим словам, составили там упомянутый заговор. Назовите того, кто обозначен буквами А А, указывающими, по вашим словам (стр. 15) не на Антуана Арно, ибо он уличил вас, доказав, что ему в то время было всего девять лет от роду, но на «другое лицо, которое, — говорите вы, — находится еще в живых и поддерживает весьма дружественные отношения с г — ном Арно, так что последний не может не знать его»[296]. Вы, стало быть, знаете его, отцы мои, и, следовательно, если вы не отреклись от религии, вы обязаны донести об этом нечестивце королю и парламенту, чтобы предать его казни, как он того заслуживает. Нельзя молчать, отцы мои: надо или назвать его, или опозориться, ибо на вас станут смотреть только как на лжецов, не заслуживающих вовсе доверия. Как раз таков способ, пользоваться которым научил нас добрый о. Валериан, чтобы прижать к стене и поставить в безвыходное положение подобных клеветников. Если вы ответите молчанием, это будет против вас полной и совершенной уликой в дьявольской клевете. Самые слепые из ваших друзей принуждены будут сознаться, что «это следствие не добродетели вашей, а бессилия вашего», и подивятся вашей злобе, доходящей до распространения указанной клеветы даже на монахинь Пор — Рояля и утверждений (стр. 14), будто книга Мысленные молитвы при Св. Причащении, составленная одной из них, явилась первым плодом придуманного вами заговора против Иисуса Христа и (стр. 95) будто «им внушили все отвратительные правила означенного сочинения», которое, по — вашему, есть наставление в деизме. Клеветы ваши на это произведение уже неопровержимо разрушены в Защите цензуры покойного архиепископа Парижского против о. Бриэасье. Вы ничего не можете здесь возразить, но все — таки продолжаете еще более позорным, чем когда — либо, образом пользоваться против них этой книгой, чтобы приписать верх нечестия монахиням, благочестие которых известно всем. Жестокие и подлые гонители, неужели самые уединенные монастыри не могут служить убежищем от ваших клевет! В то время как эти благочестивые девы день и ночь поклоняются Иисусу Христу в св. дарах, согласно своему уставу, вы день и ночь непрестанно разглашаете, будто они и не веруют в Его пребывание в св. дарах и даже одесную Отца Своего, и всенародно отлучаете их от церкви в то время, как они тайно молятся за вас и за всю церковь. Вы клевещете на тех, у кого нет ушей, чтобы слушать вас, нет языка, чтобы возражать вам. Но Иисус Христос, под покровом Которого они скрываются, чтобы явиться некогда только вместе с Ним, Он слышит вас и отвечает за них. Ныне слышен этот священный и 1розный голос, изумляющий природу и утешающий церковь[297][298]. И я боюсь, отцы мои, что те, которые ожесточают сердца свои и упорно отказываются слушать, кода Он говорит как Бог, принуждены будут с ужасом слушать Его, когда Он будет говорить как Судья.
Какой ответ дадите вы Ему, наконец, за столько клевет когда Он начнет судить их не по вымыслам ваших отцов Дикастильо, Ганса и Пенналоссы, но по правилам Своей вечной истины и по священным предписаниям Своей церкви, которая не только не оправдывает этого преступления, а, напротив, настолько его гнушается, что карает наравне с намеренным человекоубийством, ибо, по постановлениям первого и второго соборов в Арле[299], она отлучает навечно от таинства причащения как клеветников, так и убийц. Латеранский собор счел недостойными духовного сана тех, кто был уличен в клевете, даже если бы они и исправились. Папы грозили клевещущим на епископов, священников или дьяконов лишением св. тайн даже при самой смерти. А авторы позорящего честь сочинения, неспособные доказать то, что они распространяют, осуждены папой Адрианом на бичевание, мои достопочтенные отцы, flagellentur. вот сколь далека была всегда церковь от заблуждений вашего Общества, до того испорченного, что оно оправдывает такие тяжкие преступления, как клевета, для того, чтобы с большей свободой совершать их самому.
296
Янссннсты знали очень хорошо, что А. А. обозначает не А. Арно, а его старшего брата Арно д’Андильи (Amauld d'Andtlly, 1588–1674); но они знали также, что незунты не решатся бездоказательно возвести такое обвинение на члена семьи, которая пользовалась илияпием и иластыо в королевстве; сын его был два раза министром при Людовике XIV
297
Паскаль указывает в этих словах на чудесное исцеление своей племянницы, которое свершилось в церкви монастыря Пор — Рояля в Париже. 24 марта 1656 г., как раз в тот день, когда по уставу римско — католической церкви на литургии читается псалом 84, где находятся слова: «Яви нам, Господи, милость Твою». 27 октября в присутствии викария архиепископа Парижского было совершено благодарственное служение в Пор — Рояле.