— Ох, отец мой, не слыхал я что — то о таком пути приобретения и сомневаюсь, чтобы правосудие узаконило его и считало бы основанием права на собственность убийство, нарушение правосудия и прелюбодеяние.
— Я не знаю, — сказал патер, — как говорят об этом книги по законоведению, но я очень хорошо знаю, что наши книги, которые суть истинные руководства для совести, говорят об этом, как я. Правда, что они делают исключения в одном случае, в котором обязывают к возврату. Это тогда, «когда деньги были получены от тех, кто не имеет правоспособности располагать своим имуществом, как, например, несовершеннолетние дети и монахи». Потому и наш великий Молина делает для них йсключение (т. 1 de Just., тр. 2, от. 94): Nisi mulier accepisset ab eo, qui alienare non potest, ut a religiose et filiofamilias; им надо тогда возвращать их деньги. Эскобар приводит это место (тр. 1, пр. 8, № 59) и подтверждает то же самое (тр. 3, пр. 1, № 23).
— Ваше преподобие, — сказал я ему, — я вижу, что с монахами туг обошлись лучше, чем с остальными.
— Нисколько, — сказал патер, — не то ли же сделано и для всех несовершеннолетних вообще, к числу которых монахи принадлежат всю жизнь? Исключить их справедливо. Но по отношению ко всем остальным нет обязанности возвращать то, что получено от них за дурное дело. И Лессий подробно доказывает это (кн. 2 De just., гл. 14, от. 8, Ms 52). «Потому что, — говорит он, — дурное дело может быть оценено деньгами, если принять в расчет выгоду, получаемую тем, кто поручает его сделать, и труд, принимаемый за себя тем, кто его исполняет; и вот почему нет обязанности возвращать полученное за подобный поступок, какого бы рода он ни был: человекоубийство, беззаконный приговор, грязное дело (это ведь примеры, которыми он пользуется во всем своем исследовании), если только деньги получены не от лиц, не имеющих правоспособности пользоваться своим имуществом. Вы скажете, быть может, что тот, кто получает деньги за дурное дело, срешит и что, таким образом, он не может ни взять, ни оставить их у себя. Но я отвечаю, что после того, как дело сделано, нет более никакого греха ни платить за него, ни получать за него плату». Наш великий Филиуций еще более входит в подробности этой практики; так, он замечает, «что, по совести, обязаны платить различно за дела этого рода, смотря по различию положений людей, совершающих их, и потому, что одни стоят больше других. Он подтверждает это основательными доводами (тр. 31, гл. 9, М® 231): Оссикае fomicariae debetur pretium in comcientia, et multo majore ratione, quam publicae. Copia enim, quam occulta facit muliersui corporis, multo plus valet quam ea, quam publica facit meretrix; nee uUa est lex positiva, quae reddat earn incapacem pretii. Idem dicendum de pretio pramisso virgini, conjugatae, moniali, et cuicumque alii. Est enim omnium eadem ratio[155].
Затем он показал мне у своих авторов вещи в том же роде и столь гнусные, что я не осмеливаюсь их привести, да и сам он почувствовал бы омерзение к ним (так как он добрый человек), если бы не уважение, питаемое к своим отцам, заставляющее его принимать с благоговением все, что исходит от последних. Я все время молчал, не столько из намерения поощрить его продолжать данную тему, сколько от изумления, что книги монахов полны постановлений столь ужасных, столь несправедливых и столь странных вместе с тем. Он, следовательно, свободно продолжал свою речь, заключение которой было следующее.
155
На это разоблачение Паскаля иезуитов о. Пиро в своей Апологии казуистов против клевет янсенистов и пр. (1657) возразил, что их учение извлечено из писаний св. отцов и узаконено всеми юристами. Паскаль не возвращался более к атому вопросу; за него ответил Николь. В примечании к:>тому месту он указывает, «что статьи закона относятся только к женщинам известного разряда, а не ко всем, как это толкуют казуисты, например Лессий (кн. 2, гл. 14. № 73): Quod орете malo est acceptum, non est restituendum, nisi Jorte quis pmeter communem aestimationem exxesserit: ut si meretrix quae usurnm sui corporis concedere solet mo nureo, ab ahquo juvene extorserit qumquagnta tanquam pretium. Hoc tamen non habet locum in ea, quae putatur honesta: ut si matrona nhqua vel fi&a centum aureos pro usum corporis accipiat ab eo, qm dare poterat, retinere potest. Nam tanti et pluris potest suam pudicitiam aestimare. Res enim, quae certum pretium non kabent neque ad vitam sunt necessariae, sed voluptatis causa quaeruntur, arbitrio venditoris possunt aestimari”.