Но как трудно охватить жизнь в целом. Я слишком долго питался тяжелыми впечатлениями. Я близко наблюдал тех, что попали так или иначе под тяжелые колеса XX века. Это век жесточайших войн, глубочайших социальных потрясений, грандиозных достижений и великих жертв. Теперь я посильно изучаю богатые плоды, выросшие на многопретерпевшем древе. Если бы этих плодов не было, душа человечества могла бы прийти в отчаяние. Но они есть.
Я хочу рассказать о Владимирской области. Почему именно о ней? Конечно, я предпочел бы дать очерк во всероссийском масштабе. Но это превышает мои возможности. Силой обстоятельств я попал сюда, а не в другое место. Но выбор, сделанный самой судьбой, неплохой.
Владимирская область, так сказать, средняя. Ее нельзя считать отсталой, но и нельзя назвать передовой. И потому она до известной степени отображает среднее лицо теперешней России. Начнем же с выставки, суммирующей достижения этой области. Она так и называется «Выставка достижений народного хозяйства Владимирской области».
Итак, на днях я был на этой выставке. Моя спутница Мария Дмитриевна, любительница лошадей, предвкушала удовольствие полюбоваться знаменитыми владимирскими рысаками, из которых трое образовали лихую тройку, посланную в дар Сайрусу Итону и поразившую американцев. Но троек на выставке не оказалось. Это была скорее промышленная, чем сельскохозяйственная выставка. Вскоре моя спутница утешилась тем, что увидела на выставке, и на время позабыла о владимирских лихих тройках.
Выставка показала нам такие «сдвиги и смещения», о которых не догадываются эмигранты, 40 лет тому назад покинувшие Россию. Чем был славный древний Владимир на Клязьме в эпоху, предшествовавшую мировой войне 1914 года? Провинциальным городком в 40 тысяч жителей, о котором старожилы и теперь добродушно говорят, что это был город скучный, деревянный и мещанский. Он тихо дремал, вспоминая свое былое величие. Из промышленных предприятий в нем был, кажется, один только свечной завод.
Но тот, кто посетил областную выставку города Владимира, не может не согласиться с тем, что древняя столица Андрея Боголюбского наконец проснулась, встала с печи и начала так работать, как и полагается великим городам земли русской.
То, что представлено на выставке, как продукция Владимира и всей Владимирской области, в первый момент ошарашивает посетителя, который ожидал увидеть легендарные тройки и рукоделия кружевниц. Перед вами проходят павильоны с экспонатами, делающими честь высокоразвитой технике. Мы видели тракторы, машины, технические приспособления для точных работ, станки и готовую продукцию, в которую входит все, начиная от телевизоров и радиоприемников, кончая мотоциклетами, мебелью, текстилем, посудой, хрусталем, предметами ширпотреба.
И не думайте, что это какой-нибудь захудалый провинциальный товар. Нет, есть среди экспонатов вещи, которые сделают честь любой европейской или американской витрине.
Эти произведения Владимира, Мурома, Коврова, Гусь-Хрустального и других как будто никому не известных городов Владимирской области напоминают чем-то былинные достижения Ильи Муромца, спавшего 40 лет на печи, но призванного к жизни, сумевшего и. разбойников победить, и татар разбить, и послужить всей Русской земле.
Сравнительно с дореволюционной Россией совершилась великая перемена: глубоко земледельческая страна стала высокопромышленной.
От этого факта никак нельзя отмахнуться. Кто хочет иметь понятие о Советской России нынешних дней, тот обязан хотя бы в пределах своих сил взглянуть в лицо советской промышленности.
Когда-то еще до революции и до первой мировой войны я писал в одном журнале примерно так:
— Фабричные рабочие — это класс, на который цивилизация наступила своим лакированным каблуком («Прямой путь», Санкт-Петербург),
Теперь это не так. На первом заводе, который мне удалось осмотреть, каблучки были, может быть, даже они были лакированные, но кого эти каблуки держат под каблучком, — для меня не ясно. А завод этот называется «Автоприбор», находящийся в городе Владимире.
Мне очень любезно были показаны несколько цехов. Вот, например, цех, который считают сравнительно тяжелым. Здесь слегка пахнет какими-то техническими ароматами, не особенно полезными для здоровья. Работающие здесь получают дополнительные отпуска и усиленное питание. Но их здесь очень мало. Живых людей вытесняют автоматы. Эти машины работают сами, бесчувственные к условиям труда. На целый ряд станков приходится один наблюдатель или наблюдательница. Тут происходит цинкование, омеднение, бромирование, кадмирование и еще что-то. Интересно окрашивание деталей.