КОГО ВЫБИРАТЬ В ПАРЛАМЕНТ
Одни с радостью, другие с печалью сообщают о глубоком равнодушии избирателей к предстоящим выборам. Мне кажется, это явление очень грустное, но вполне естественное. Очень грустно, что мы были и остаемся не политическим народом, ибо это вещь прежде всего опасная. В наше время нельзя быть великой державой без морального в этом участия нации. Нельзя безнаказанно страдать политической анестезией, потерей государственной чувствительности и соответствующих ей рефлексов. Пониженное состояние нашего политического инстинкта уже навлекло на Россию роковые беды. Триста лет назад это пониженное состояние позволило допустить гибель династии, нашествие иноплеменников, захват столицы, и Россия, конечно, погибла бы, если бы подъем государственного сознания в северных городах не заставил народ наконец восстать против нашествия. Двести лет назад нашествие Карла XII было отражено, но зато наши предки потерпели своего рода внутреннее нашествие, когда Петр I открыл двери инородчине и беспощадно ломал наши древние учреждения, отменяя земский собор, патриаршество, боярство и пр., и пр. В стране с повышенным политическим чутьем подобный реформаторский погром был бы едва ли возможен. Сто лет назад мы опять пережили чудовищное внешнее нашествие с истреблением столицы. Его можно бы избежать или дать отпор неприятелю у рубежа, если бы в стране бодрствовало политическое сознание. Наконец, в наши годы разве японская война со всеми ее ужасами не могла быть предотвращена, если бы Россия видела, куда она идет? Даже в неизбежном столкновении не одерживает ли верх та из сторон, которая замечает катастрофу несколько раньше противника и успевает подготовиться к ней?
Мы всегда были слепы и до сих пор не вышли из опасного состояния нации с завязанными глазами. К добру это не приводило и не приведет. Вот почему злорадство некоторых будто бы правых изданий по поводу предвыборного равнодушия я считаю неумным и недостойным. Чему ж тут радоваться, господа? Радоваться тому, что у нас опять недостает гражданского чувства долга и что мы всей необъятной массой собираемся не выполнить наших государственных обязанностей или выполнить их крайне плохо? Но ведь невыполнение обязанностей есть преступление, и чем более стихийные размеры оно принимает, тем хуже. Вы скажете: выбирать своих представителей в законодательные палаты не обязанность, а право, ибо за отказ от него не полагается никаких взысканий. Но это совершенно неверно. Есть священные обязанности, за неисполнение которых вы тоже не несете наказаний - например, обязанность воспитывать детей в духе благочестия и гражданского долга. И есть права, которые непременно должны быть осуществлены, чтобы быть правами. Что выбор представителей в парламент не частное только право, а и государственное, что не только мы в этом заинтересованы, а и государство - это легко понять из следующего. Представьте себе, что все избиратели отказываются от выборов, что все они "бойкотируют" парламент. Такая стачка повела бы к параличу законодательных палат, то есть самого законодательства. Разве это не было бы равносильным государственной катастрофе? Избирая новую династию 300 лет назад, наши предки осуществляли не только свое право, но и обязанность. Что было бы с Россией, если бы они посмотрели на это избрание лишь как на право, от которого можно отказаться?
Дума - единственная острастка против испытанного веками бюрократического бедствия и произвола. Исчезни Дума - и страна снова впадет в летаргический сон, когда в организме народном действуют лишь элементарные функции - питания, кровообращения и т. д. Но ведь факты вчерашнего дня, глубокие раны отечества, еще не зажившие, доказали, что в наш век нельзя пребывать в политической летаргии. Нас раздавят, нас разорвут на куски, как живую добычу, не способную к сопротивлению, если мы не встряхнемся вовремя. И правые, и левые (я говорю о крайних), проклиная Государственную Думу, охотно идут в нее и даже не отказываются получать с нищего народа генеральское содержание в качестве депутатов. Они отрицают Государственную Думу, указывая бесчисленные ее несовершенства. Но разве можно, господа, отрицать все то, что несовершенно? Если у вас плохие глаза - не отрицаете же вы вовсе свои плохие глаза. Вы стараетесь их вылечить, поставить в условия, благоприятные для наилучшего зрения. Или если поле у земледельца плохо - не отрицает же он вовсе своего поля, а начинает, не теряя минуты, удобрять его и хорошенько распахивать. Скажите по совести, пробовали ли мы поработать над плохой Государственной Думой, чтобы сделать ее удовлетворительной, а затем и хорошей? В течение последних пяти лет, сколько мне известно, не было к тому никаких ощутительных попыток, а, напротив, были серьезные попытки ее испортить - и справа, и слева, и снизу, и сверху. Обе крайние партии оскандалили Государственную Думу своими неприличными выходками, низведя законодательную палату на степень низкосортного публичного заведения, избегаемого порядочной публикой. При всей падкости на скандал даже высших столичных классов, я думаю, ни одна достойная мать не поведет свою дочь-подростка в общество, где мужчины переругиваются площадными, а иногда даже непечатными словами.
Опорочивая самую первичную, так сказать, порядочность законодательного собрания, разве г-да крайние обоих крыльев совершенствуют Государственную Думу, а не роняют ее и без того с невысоких подмостков? Снизу та же несчастная Государственная Дума подтачивается бездельем и равнодушием всегда отсутствующих депутатов. Сверху та же Дума ослабляется соблазнами окладов, должностей и отличий. В общем, мы, кажется, все делаем для того, чтобы зачаточное и несовершенное учреждение вышло как можно хуже, и затем начинаем на него жаловаться, приглашать к бойкоту его.
Теперь предстоит избрать новую по составу Государственную Думу, и мне кажется, все благомыслящие граждане должны равнодушие свое счесть государственным предательством, пассивным, но гибельным для Родины. Все честные люди (с нечестными говорить бесполезно) обязаны отнестись к выборам как к вопросу прежде всего личной чести и не обойти их невниманием потому только, что это общее дело. Я говорю о личной чести, так как вы ведь сочли бы долгом чести защищать права своей жены, сестры, дочери, матери. Но тут речь идет о более высоком существе - Родине, права которой должны быть для вас еще более священными. Родина устами Основного Закона призывает вас один лишь раз в течение пяти лет к исполнению великого долга, к избранию законодателей, - и вы малодушно уклоняетесь, отговариваетесь своею ленью и невежеством: да какое мне дело, да я никого не знаю, да мне никаких представителей не нужно и пр. Ну что ж, если совесть ваша вам позволяет, то отказывайтесь от гражданской обязанности, но помните, что в нравственном отношении это государственная измена. На вас, как и на каждого из миллионов граждан, Отечество рассчитывало, что вы явитесь в этот трудный час истинным сыном своей Родины, истинным гражданином, а вы поступаете как заехавший в страну иностранец, которому все равно, пропадет наше государство или не пропадет. Ну что ж, прячьтесь за спины соседей, сваливайте свою обязанность на их плечи. Этим вы только докажете, что напрасно великая мать-Россия с незапамятных времен вынашивала весь род ваш, оберегала и заботилась о вашей безопасности: в трудную минуту вы ей изменили.
Я считаю минуту выборов в Государственную Думу очень трудной и необыкновенно важной. Ведь все зависит оттого, как смотреть на вещи. Если смотреть на них не сознанием гражданина, близким к религиозному, а обывательски-легкомысленно, то ничего не стоит записать в список первых попавшихся кумовей и сватов. А то и писать не надо: кумовья и сваты за вас составят партийный список и всунут вам в руки. Нечего и читать - опускай бумажку в избирательный ящик, вот и все. Раз не меня выбирают, то не все ли мне равно - что ни поп, то батька и т. п. Нет, господа, не все равно, Далеко не все равно! Когда вы собираете грибы, то далеко не все равно, все ли их класть в корзину или избегать червивых и ядовитых. И по закону, и по совести, и по разуму вы обязаны делать строгий отбор и посылать в Государственную Думу только лучших людей из лучших - наилучших. Именно в этот торжественный час страна решает, есть ли у нее аристократия и какова она. Под словом "аристократия" я, как всегда, разумею не ту, которая числится таковой на бумаге, а действительную аристократию, то есть людей выдающейся совести, выдающегося ума и таланта, выдающейся энергии, выдающегося знания дела. Для обдумывания государственных дел нужны не кое-какие полупочтенные господа, а действительно почтенные, действительно способные подумать о всяком серьезном предмете с углублением в него и со всеми соображениями, какие дают здравый смысл, жизненный опыт и специальное изучение дела. Именно в этот ответственный и трудный час решается, пройдет ли в законодательную палату совесть народа и его талант или бессовестность и бездарность, кто будет предписывать законы великой нации: истинная аристократия или фальшивая.