Надеюсь, Васька Коваленко, одноклассник мой бывший, сдержит свое слово, и адрес не спутает, доставит вам письмо. Мне это стоило ста гривен. Съездил домой, мошенник, за мой счет. Я очень все же надеюсь, душенька, что не станет бестолковой Васькина командировка и верю, что вы к моим советам прислушаетесь. Подумайте, что это важно не столько для вас самой.
С любовью,
Ва́рвара.
P.S. Но даже если, тетушка, вы меня не захотите услышать, что очень может быть и даже будет наверное, отчаиваться нет нужды, я знаю что мне делать. Пока Валентин Федорович с Кириллом Егоровичем и прочими будут рюмочку за рюмочкой закладывать, не чокаясь, за упокой души старинного приятеля своего, пока соседи, родственники, близкие и дальние, знакомые и те, которые о самом существовании усопшего до теперь не знали, не слыхивали, пока будут курочкой, свининкой лакомиться, распространяя энергию негативную тщательным своим пережевыванием, пока, душенька, на глазах ваших и с вашей же руки будет происходить все это безобразие, потому что так оно принято, потому что так оно положено, а сами вы пока будете горевать и заливаться слезами, – я о Николае Антоновиче, милочка, позабочусь.
Я попрошу дорогого дядюшку (Женя говорит, сейчас душа его в тонком теле находится, слово доброе напутственное он отовсюду услышит), я попрошу его не вовлекаться в греховные действия своих друзей, родственников, которые не ведают, что творят. Я укажу дяде на ваши, милочка, слезы и назову это глупостью. Я скажу ему, что нет нужды ему печалиться, что он переходит в лучший мир, где его ждет новая лучшая жизнь с новыми и бесконечными радостями. Я включу громко песню, заводную, энергичную (может быть, что-нибудь из Нирваны) и стану прыгать и веселиться и скомандую дядюшке прыгать и веселиться вместе со мной (потому что душа его в тонком теле и у него уже нет радикулита). И дядюшка вновь почувствует себя молодым и будет счастлив, и его карма будет обновлена.
А могла бы я произвести все эти полезные и спасительные для дядюшкиной души процедуры, приехала бы я на его похороны в Покровск?.. То-то же, тетушка, то-то же!
30 января
Пятница
Здравствуйте, душенька? Как ваша жизнь? Вы мне не пишете, стало быть, я в опале? Женя говорит, это обыкновенный порядок вещей и ничего другого нельзя ожидать было. Теперь, сказал он, у меня два пути: назад, в царство мракобесия, утонуть в предрассудках, называемых традициями, прочь от успеха, от возможности чего-то в этой жизни достичь, мимо будущих благ, противно самому здравомыслию, воссоединившись вновь с вами, милая тетушка, окунуться с головою в тягучий покровский быт, или же…
Я предпочла, душенька, «или», не дав Жене закончить.
Мы были в квартире одни, Виола где-то тусила (то есть была на гульках). Мы сидели бок о бок, в прихожей, на полу. Была глубокая ночь, почти утро. Я повернула голову и посмотрела Жене в глаза. Я сказала ему, что я решилась. Он ответил, что да, он видит, стал хвалить меня за твердость духа, за непоколебимость, за скорость принятия решения…
– Я не о том, – остановила его я. – Я решилась.
У меня уже давно было другое направление мысли, он должен был это почувствовать. Меня всю лихорадило. Он как будто немножечко даже струсил, наконец, сообразив, что я имела в виду.
– Это то, о чем я подумал? – настороженно переспросил он. Я кивнула головой утвердительно. Он сказал, что это отлично, что это просто прекрасно, что он все организует, чтобы это было для меня незабываемо…
Я сказала, что вот сейчас! Я сказала, что совсем ненужно ничего. Здесь и теперь!
Он совсем как-то вдруг потерялся и на несколько секунд словно впал в ступор. Но затем он взял себя в руки, и все свершилось.
Когда он ушел, со мной случилась истерика.
Но теперь мне намного лучше! Я рада тетушка, что это, наконец, произошло, что я как все теперь! Мне нечего уже беречь, не для кого… Правда, душенька, мне легче! Да, так лучше… Простите. Прощайте!
В.