25 мая с фермы Домэн-де-Больё под Солье-Пон, вблизи Тулона, Набоков написал Светлане последнее, запретное, прощальное письмо[16], полное страстных сожалений, «словно бы само расстояние, разделяющее их, давало ему на это право»[17]. Неделю спустя он посвятил другое стихотворение[18] новым открывшимся перед ним возможностям:
ВСТРЕЧА
И странной близостью закованный…
Молодой поэт уже знал, что девушка, выбравшая столь странный способ знакомства, читает все его произведения. Он отправил новое стихотворение в «Руль», и 24 июня оно было опубликовано. В определенном смысле с него и начинаются письма Владимира Набокова к Вере Слоним. Внутри общедоступного текста заключен тайный призыв к тому единственному читателю, который мог знать, какое прошлое описано в стихотворении и какое будущее оно предвосхищает.
Но если Набоков отозвался на смелый отклик девушки на сердечные терзания, вычитанные ею в недавних стихах Сирина, то и Вера Евсеевна с присущей ей смелостью вновь откликнулась на его поэтическое приглашение. В течение лета она отправила ему на юг Франции как минимум три письма. Эти письма не сохранились: всегда тщательнейшим образом оберегавшая личную жизнь семьи, она уничтожила все свои послания к Набокову, которые смогла отыскать. Поэтому нельзя сказать наверняка, стало ли ее первое письмо ответом на публикацию «Встречи» в «Руле». Однако вся логика их романтических отношений указывает именно на такое развитие событий. Она явилась ему в маске 8 мая и могла подумать, что вызванный ею интерес оказался всего лишь мимолетным. Прочитав «Встречу» в «Руле» от 24 июня, она смогла убедиться: он хочет, чтобы она знала, какое произвела впечатление и какие зажгла надежды.
Если Вера Евсеевна отправила письмо поэту почти сразу после прочтения этого стихотворения, Набоков, возможно, ответил на ее первое послание еще одним – стихотворением «Зной», созданным 7 июля, где он намекает на желание, которое пробуждает в нем жар южного лета[19]. Не отослав его в Берлин сразу, Набоков получил от нее еще как минимум два письма и 26 июля написал еще одно стихотворение («Зовешь, – а в деревце гранатовом совенок…»)[20]. После этого, всего за несколько дней до отъезда с фермы, он написал ей свое первое письмо[21], вложив в него и оба поэтических ответа («Вот тебе стихи»). Само письмо начинается с приметной отрывистостью, без обращения («Не скрою: я так отвык от того, чтобы меня – ну, понимали, что ли, – так отвык, что в самые первые минуты нашей встречи мне казалось: это – шутка, маскарадный обман… А затем… И вот есть вещи, о которых трудно говорить – сотрешь прикосновеньем слова их изумительную пыльцу… Мне из дому пишут о таинственных цветах. Хорошая ты… И хороши, как светлые ночи, все твои письма…»). Набоков продолжает его с уверенностью («Да, ты мне нужна, моя сказка. Ведь ты единственный человек, с которым я могу говорить – об оттенке облака, о пеньи мысли…»), а заканчивает, прежде чем предложить Вере Евсеевне свои стихотворения, словами: «Таким образом, в Берлине я буду 10-го или 11-го… И если тебя не будет там, я приеду к тебе, – найду…»
16
Копии этого письма к Светлане сохранились в архивах Зинаиды Шаховской в Библиотеке Конгресса и в Армхерстском центре русской культуры (Армхерстский колледж, США).
18
Дата создания «Встречи» – 1 июня 1923 г. – взята из рукописи Набокова, сохранившейся в одном из альбомов, куда его мать вклеивала или переписывала его стихи (Album 9. С. 48–49). Опубликовано: Руль. 1923. 24 июня. С. 2; перепечатано:
19
Стихотворение (см. с. 54) пропитано не только зноем, но и жаром влечения. Никогда раньше не публиковавшееся, оно было адресовано одной-единственной читательнице. Набоков уже знал, что она умеет читать и понимать его поэзию, но вот сможет ли она угадать и разделить его желание?
21
Письмо было написано около 26 июля 1923 г. или позднее. Стейси Шифф начинает свое жизнеописание Веры именно с первых месяцев ее знакомства с Набоковым, однако сразу же запутывается в фактах. Она верно указывает датировку письма Владимира к Светлане (25 мая), но потом пишет, имея в виду первое письмо к Вере Евсеевне: «А через два дня писал Вере Слоним. (…) Были ли его помыслы по-прежнему заняты Светланой? (…) Через сорок восемь часов после того, как он убеждал Светлану, что готов отправиться на другой континент, молодой поэт чувствует, что должен вернуться в Берлин, отчасти ради матери, отчасти ради некой тайны, которой „отчаянно хочется поделиться“»
С. Шифф пытается сказать, что, хотя Набоков выражает свою вечную любовь в письме к Светлане, он уже два дня спустя пишет страстное послание к Вере. Но согласно фактам, последнее прощальное письмо к Зиверт он написал 25 мая, после чего, через неделю, сочинил стихотворение «Встреча» – отклик на знакомство с Верой тремя неделями ранее, – которое в опубликованном виде стало непосредственным призывом к ней. На этот призыв Вера ответила несколькими письмами, а на них Набоков, в свою очередь, отозвался двумя стихотворениями и письмом, к которому они прилагались. Так что перед нами не скорая перемена романтических чувств (всего за два дня, как это выглядит у С. Шифф), а два месяца призывов и откликов.