Проблема самобытности сложнее для тех, кто стал чужаком на чужбине, для потомков рабов, увезенных невольничьими кораблями на запад. Кое-кто ищет прибежища в черном национализме, исповедующем идею об Африке как о родине. Но в отличие от своих родичей в Африке они не могут возвратиться домой через столетия; для них нет пути назад к краалям на африканской земле. Исторгнутые из родной среды и в то же время в большинстве случаев (исключая острова Карибии) не признанные своей страной, гражданами которой стали, они живут, говоря словами одного североамериканского негритянского лидера, в двойственном состоянии, разрываясь между неоднородными стремлениями, идеалами и понятиями верности, доискиваясь формулы, позволяющей быть одновременно негром и гражданином новой страны.
Поиск может идти разными путями. Одни лживо отрекаются от собственной расы; обкорнав собственное достоинство, пытаются стать на путь белого человека. Даже здесь, в Карибии, где формально нет расовых границ, однако классовые границы обозначены цветом кожи, мулат не прочь забыть, что его мать была негритянка. Другие сжимают кулаки в черной агрессивности. Агрессивности, дающей повод вспомнить, как американский президент Джефферсон, сам рабовладелец, предвидел конвульсии, способные привести к тому, что одна раса истребит другую. Но эта агрессивность по сути своей, пожалуй, не что иное, как крик бездомной души, отчаянная мольба о какой-нибудь форме признания.
Сумерки сгустились в ночь. Тропическую ночь с двойной россыпью созвездий — искрящейся вверху и мерцающей на волнах. Между ними — мы. Тогда и теперь.
Между Вашим тогда и этим теперь — цепь событий, которые с железной причинностью связаны между собой, хотя действующие лица явно не различали последствий своих поступков.
Ваше тогда — это нищая Европа, которая после долгого духовного застоя в состоянии почти хронической депрессии принялась искать пути к другим мирам. Европа, жадно слушавшая рассказы Марко Поло и других путешественников о поразительных богатствах небесного города в стране Великого хана и о сказочном государстве Сипанго. Европа, где неотъемлемая часть стола — пресная зимняя пища — родила острую потребность в пряностях, а пряности произрастали на Востоке и достигали Европы лишь караванными дорогами арабов. Спрос на пряности Востока был так велик, что горошины перца стали более надежным мерилом ценности, чем мараведи и дублоны; одно время перец служил чуть ли не универсальной валютой. Когда поставки сократились, возросло желание обойти арабскую транспортную монополию. Путь в Индию, который стольких зажег страстью к подвигам и потребовал столько человеческих жертв, был прежде всего путем к перцу и мускату, гвоздике и корице, имбирю и кардамону.
С чувством неполноценности Европа взирала на другие культуры, превосходившие ее чуть ли не во всем, — кроме военной силы и правой веры. Когда Вы, Бартоломеу Диаш и Васко да Гама поднимали паруса, за всем этим стояла материально недоразвитая Европа, домогающаяся доли мировых богатств.
Ваши плавания больше других вовлекли эту Европу в вихрь активности. Заморское золото — украшения и культовые предметы ацтеков и инков — переплавляется в слитки; позже и серебро из заморских месторождений через Испанию вливается в экономику Европы. Торговля и производство расцветают с пышностью тропической флоры. По новым океанским торговым путям Европа насыщается богатствами других частей света, использует их рабочую силу. Заморская торговля становится могучим подспорьем для европейской технологии, закладывает основы развития капитализма и ускоряет индустриализацию, которая в свою очередь требует все новых поставок сырья из других концов света и новых рынков на других материках.
Словно перевернуты песочные часы, так что песок течет в обратную сторону. Нищие государства, которые на западе и на востоке охотились за богатствами Востока, становятся богатыми. Страны, чьи богатства манили Вас и других, разоряются.
Рабство отменяют. Колониальных чиновников отзывают. Однако существо товарного потока в основном остается прежним.
Тогда и теперь. Благосостояние плывет через Океан. Выгружается в портах Северной Атлантики.
Меж тем как немалая часть человечества терпит нужду.