Письма крови
Гёте. Триптих крови
Александр Агамальянц
© Александр Агамальянц, 2015
© Даниил Морозов, дизайн обложки, 2015
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru
Вступление
Эта ночь никогда не закончится —
Ледяной монолит из черного хрусталя,
Взращенный заблудшими духами
Из отчаяния, страха и боли.
Я замурован где-то у его основания,
Лишенный сил и желания вырваться,
Пробиться к солнцу… холодному,
Мёртвому, застывшему в зимнем небе.
Моя темница стала теперь моим миром.
Мир-мираж, перекресток яви и грёз,
Где я наслаждаюсь своими мечтами
И борюсь со своими кошмарами.
Яростно и отчаянно я сражаюсь
За каждую крупицу сознания.
За каждый обрывок воспоминаний —
Их, и так, осталось немного.
В той бесконечной ночи я мечтаю
Лишь о твоих поцелуях
И пишу тебе письма, полные страсти,
И посвящаю тебе стихи с изящной рифмой.
Но у меня нет ни пера, ни бумаги
Лишь мое тело и куски черного хрусталя.
И я не знаю уже других букв,
Кроме причудливого узора из шрамов.
Эти письма ты никогда не прочтешь.
Эта ночь никогда не закончится…
Глава первая
1
Иногда мне снится, что я живу в другом мире, радостном и наполненном солнечным светом, сочиняю стихи и занимаюсь наукой. Представляете, душа моя – солнце, которое не сожжет меня дотла, а, наоборот, приятно греет кожу?! Наверное, в таком мире и ваш театр был бы не столь несбыточной мечтой и явно имел бы большой успех, зная ваш талант и вкус. Однако, потом я просыпаюсь и снова оказываюсь в нашем темном и печальном мире. Мире вечной ночи и минорных нот. Мире вечной кровавой охоты, в которой зачастую непонятно, кто охотник, кто дичь, а кому просто не повезло родиться здесь. Видимо, эти странные сны связаны с тем, что я очень устал от такой жизни и очень хочу забыть и ее и даже собственное имя, но – увы, – я не могу позволить себе такой роскоши.
Я – Гёте, бессмертный вампир…
Я – Гёте, проклятый кровопийца…
Я – Гёте, потрошитель демонов…
Да, мое счастье, вам не показалось – именно демонов. На мой взгляд, странно, что такие как мы считают маловероятным существование каких-либо потусторонних форм жизни и относят их, в лучшем случае, к культурному наследию, но факт остается фактом – в некоторых закоулках нашего мира полно странных мест, служащих домом для существ отвратительных и враждебных самой его природе. Где-то это прибежища одиноких сущностей, неведомо как прорвавшихся сквозь пелену пространства и эфира; где-то это норы для стай хищников, настолько опасных, что даже хорошо вооруженному и подготовленному человеку не стоило бы оказаться там в одиночку; где-то это настоящие храмы, посвященные повелителям преисподней, а иногда – целые крепости или небольшие поселения.
Я видел много странных и страшных вещей. Еще больше – отвратительных и совершенно неподдающихся объяснению. Но что-то подсказывает мне, что я лишь слегка приоткрыл завесу этой тайны, не более чем подглядываю в замочную скважину на двери, за которой скрыт мир еще ужаснее, чем тот, в котором я и мне подобные вынуждены существовать. Ведь, признайтесь, моя милая, несмотря на все опасности и ограничения нашего существования, само по себе оно вполне нас устраивает. Не побоюсь утверждать, что мы получаем определенное, слегка противоестественное удовольствие от нашей ночной жизни, от нашего вечного одиночества и приступов черной тоски, вызванных скорее пресыщенностью и вседозволенностью, нежели возвышенными идеями, от нашей кровавой охоты на простых смертных, к числу которых мы некогда принадлежали.
А теперь вспомните тот азарт, ту легкую дрожь, пробегающую по телу, когда следите за человеком, который через несколько минут станет вашей пищей. Когда незаметно провожаешь его по освещенным фонарями центральным улицам к темноте окраин, хватаешь и жадно вгрызаешься в шею в ближайшем безлюдном проулке. Или когда играете в обольстительницу, заводите жертву в ваш будуар, где любовная прелюдия превратится в агонию. Вспомнили? Отлично, моя дорогая, я никогда не сомневался в богатстве вашей фантазии! Сейчас же сделайте еще одно маленькое усилие и представьте в подобных ситуациях себя… в роли жертвы. Но только сделать с вами могут гораздо более страшные вещи, чем мы можем себе позволить сделать со смертными, имея даже самую извращенную и больную фантазию. Даже наши давным-давно обреченные на адские муки души может ждать участь гораздо страшнее этой. Страшнее настолько, что мы будем мечтать о Геенне.