Я остановился как вкопанный, внезапно осознав, что прямо сейчас приношу всех вампиров в жертву ради достижения своей очень призрачной цели. То, что мы так ревностно оберегаем от взгляда смертных – сам факт нашего существования – сейчас будет подарено врагу, возможно, даже более опасному и в обмен на что?! Пожалуй, счастье мое, в обмен могли предложить только возможность поголовного истребления. В задумчивости, я провел на полу перед собой едва заметную черту острием меча. За ней – гримуар, который так нужен мне для спасения души моей драгоценной Шарлотты, и разрушительная война, которую неизбежно вызовет мое вторжение в чужие покои. Перед ней – безопасная вечность для моих сородичей, которая не несет им ничего, кроме отсроченной гибели от пресыщенности жизнью, и я сам, до глубины души презирающий тоскливую изнеженность своего племени. Мы можем править этим миром, сделать его совершенным и наполненным бесконечной красотой. Но сначала, нам необходимо вспомнить, кто мы есть и на что способны.
Победу может подарить только война. С этой мыслью, я уверенно переступил созданную самим собою преграду. Если мой народ полностью погибнет в этой войне, это будет значить, что мы действительно нелепая ошибка природы, не способная на существование, отличное от паразитирования на человечестве, и, следовательно, недостойная права на это самое существование. Однако, смог же я преодолеть соблазн погрязть в болоте уныния, неотступно следующего за каждым подобным мне. Значит, кто-то еще тоже сможет это сделать. Или же, я – ошибка внутри ошибки?! С каждым шагом нить умозаключений становилась все более запутанной и приводила к все более извращенным выводам. Когда клубок мыслей в моей голове превратился в набор прочнейших узлов, я остановился и громко сказал: «Хватит играть с моими мыслями, поганое отродье! Я знаю, чего я ищу, и знаю, чем может обернуться мой успех! Дай мне книгу или приготовься защищать ее ценой своей жизни!». Ответом мне был знакомый смех и знакомая уже фраза: «Я же сказал – приди и возьми». Только сейчас голос прозвучал совсем близко. Я пришел и я возьму. И будь, что будет.
Глава двенадцатая
45
Я стоял в центре зала, одновременно похожего и на библиотеку и на пещеру. Вокруг меня кругами расходился лабиринт монументальных книжных шкафов, полный глухих тупиков и небольших «комнат», обставленных столь же тяжеловесными столами. Одна из таких «комнат», но существенно большего, чем остальные, размера, и стала конечным пунктом моего путешествия. Путешествия, начатого даже не на вилле в окрестностях Венеции, и даже не в Гамбурге, где я постигал тайны древних текстов, или в Праге, где я впервые столкнулся с демонической сущностью по воле слепого случая. Пожалуй, все началось именно в тот момент, когда я впервые переступил порог адвокатской конторы в том самом безымянном городке на далеком севере. Ведь я так ни разу и не спросил Вильгельма, почему он решил спасти меня от страшной судьбы спившегося неудачника. Да, черт возьми! Всю жизнь я задавал непростительно, преступно мало вопросов! Возможно, многие беды можно было бы предотвратить, будь я хоть немного любознательнее.
Впрочем, повернуть время вспять было не в моих силах. В моих силах было только бороться за то будущее, которое казалось мне наиболее подходящим. Тем более, что буквально через несколько мгновений эта борьба должна была превратиться из красивой, хотя и немного приевшейся уже, метафоры в правду жизни. Враг мой предстал передо мной во всем своем отвратительном и противоестественном обличье. Тварь возвышалась над столом, стоявшим в центре «комнаты» и являвшимся, судя по всему, географическим центром всего зала, и делала вид, что внимательно и задумчиво читает книгу. Демон имел туловище, похожее на человеческое, но больше по размерам и более вытянутое по форме. Голова была яйцевидной формы с вертикально расположенными веками, и губами, настолько тонкими, что казалось, будто они отсутствуют вовсе. Нос, уши и даже отверстия, должные быть на их месте, отсутствовали. Из плеч росли крылья, подобные крыльям летучей мыши, заканчивавшиеся крючковатыми пальцами, которыми существо цеплялось за балки на потолке. А ниже пояса, вместо ног, торчали три пары рук, между которыми можно было разглядеть одновременно и мужские и женские гениталии.