15 октября (на письме рукой Веры Николаевны приписано "1932") Алданов пишет Вере Николаевне: — "...Много говорили об Иване Алексеевиче в связи с Нобелевской премией, — одни говорили: получит, другие сомневались, — русскому не дадут. Я держал пари на сто франков, что И. Ал. получит премию в течение ближайших двух лет. Так что, пожалуйста, не подведите, — получите. Вернувшись домой... застал письмо И. Ал. Напрасно он думает, что французские издатели и критики в сов. писателе Бюнене не узнали эмигранта Бунина.... Повторяю, на мой взгляд шансы И. А. в этом году значительны, а в "перспективе" двух лет очень велики. ..."
Но и на этот раз премии Бунину не дали. Алданов пишет 12 ноября 1932 Вере Николаевне: — "...Очень мы были огорчены результатом шведского дела. Всё говорило за то, что в этом году дадут премию русскому писателю, и я думал, что шансы И. А. большие. ... Иван Алексеевич, по крайней мере, не оказался в неловком положении, как Мережковский, — Вы видели эти его интервью, биографии и портреты после Гавасовской телеграммы{35}. Он был очень корректен: сказал, что всё равно, присудят ли премию ему, Бунину или Куприну, лишь бы присудили русскому; но всё же лучше было бы отказать интервьюерам в каком бы то ни было сообщении: газеты только поставили его в неловкое положение... Во всяком случае, и у него, и у Ивана Алексеевича теперь одним опасным конкурентом меньше: Голсуорси выбыл. Лотерея будет продолжаться дальше, подождем будущего года. ..."
Но существовать надо было, а материальное положение Бунина было нелегкое. Выходом показалось предложение Холливуда поставить фильм "Господин из Сан-Франциско". Об этом Бунин известил Алданова и, видимо, спросил совета относительно гонорара. 15 октября 1933 Алданов пишет: — "...в материальном отношении это большой успех, да и для славы Вашей в Америке это будет очень полезно, — хоть в художественном отношении от фильма Вам ждать радости не приходится ... если Вы продадите только заглавие, то требовать надо тысячу долларов, а если и рассказ, то три тысячи, самое меньшее две тысячи. ..."
В конце октября 1933 года опять началось томительное для Бунина ожидание результатов присуждения премии. Алданов пишет 30 октября 1933:
"...Насчет Нобелевской премии я тоже не уверен, что она уже присуждена этому неведомому Зилленпе. Обычно газеты ошибаются в подобных сообщениях. Думаю однако, что и Вы ошибаетесь, усматривая в молчании французских газет симптом. Французские газеты ничего не знают, кроме того, что им сообщает агентство Гавас... Я считал очень высокими шансы немецкого кандидата из эмигрантов, — Генриха Манна. Если он не получит премии и если в этом году ее не получите и Вы, то придется признать, что эмигранту и вообще неугодному своему правительству человеку премии никогда не дадут! ...вдруг всё-таки не Зилленпе, а именно Вы. Если же не Вы, то не огорчайтесь свыше меры. Мережковский говорил мне, что он ни малейшей надежды на премию не возлагает. ..."
Наконец 04.11.33 спешное, написанное от руки письмо: "Одно странно — почему из Копенгагена, а не из Стокгольма? Но по моему, вопрос о Вашем подданстве ясно показывает, что дело идет о Ноб. премии. Ну, если не 90%, то, скажем, 75. Вот только не волнуйтесь слишком до 9-го.
Дорогой Иван Алексеевич.
Только что узнал о пересланной Вам с час тому назад телеграмме Кальгрена{36}, запрашивающей редакцию, о Вашем адресе и подданстве. Все у нас (и я) думают, что это... означает присуждение Вам Нобелевской премии. Не дай Бог ошибиться, — но уже сейчас сердечно Вас поздравляю и обнимаю...
Ваш...
Редакция ответила (еще до моего прихода) Кальгрену: Bounine refugie russe. Adresse такой-то..."
Думается, что Алданов поздравил Бунина в связи с получением Нобелевской премии телеграммой, во всяком случае письма не сохранилось, следующее письмо написано уже в Дрезден, где Бунины гостили на обратном пути из Стокгольма. Алданов усиленно уговаривает Буниных распроститься с Грассом ("Нет ничего печальнее Вашего Грасса" — 27 декабря 1933) и купить виллу в Канн. Бунины же остались в Грассе, чего Алданов не мог им простить: "...Стоило получать Нобелевскую премию, чтобы сидеть в Вашей дыре! Ездили бы по Франции, по Европе, нас в Париже навещали бы. Хотя радостей у нас тут очень немного. Все стонут. ..." — пишет он Вере Николаевне 5 мая 1934.
35
Кроме Бунина в Гавасовской телеграмме из русских писателей упоминались Мережковский и Куприн, как возможные кандидаты на получение премии Нобеля.