(Без подписи [7].)
Секретное донесение, 1955
С середины марта я провел шесть недель в вышеградском доме творчества. В одно время со мной там находился товарищ Иштван Эркень и товарищ Бела Ремени[8]. Мы неоднократно беседовали на литературные темы, обсуждали проблемы формирования личности и отражения действительности в духе социалистического реализма.
Как-то раз беседовали втроем, находясь в комнате Ремени, и Эркень заявил, что, мол, отражение действительности в партийном духе столкнулось бы с большими трудностями: ведь не напишешь же, что спокойствие в стране достигается лишь средствами диктатуры с помощью АВХ[9]. Не будь АВХ столь сильной организацией, могло бы дойти до беды.
В другой раз, в более широкой компании, Эркень в юмористическом стиле пересказал свою так называемую историю «Тринадцать партизан из Нови-Сада», наверняка известную партийному руководству. Меня поразила такая деталь: Эркень был у товарища Ракоши и, когда выходил из кабинета, товарищ Ракоши сказал ему вслед: «Вот видите, мы даже не докапываемся до вашей истории про тринадцать партизан»[10]. Не уверен, что передаю слова Эркеня буквально.
Не будучи в курсе подробностей, не считаю себя вправе делать какие-либо выводы, я всего лишь изложил факты. В свою очередь настаиваю на строжайшем соблюдении секретности, так как кое-кого даже в партийном руководстве связывают с Эркенем дружеские отношения.
Л.
В 56 году я, по сути, принимал участие в немногих политических акциях. В конце октября, когда зародилось Свободное радио, меня пригласили в парламент (вещание происходило оттуда) и попросили написать вступление к первой передаче. Я с готовностью согласился и прямо там, на месте, сочинил текст, начинавшийся словами: «Долгие годы радио выступало рупором лжи. Мы лгали днем и ночью, лгали часто и на всех частотах…» Эта заставка к радиопередаче да газетная статья — гимн революционному Будапешту — вот и все мои деяния. Больше ничего не могли вменить мне в вину. <…> Правда, когда писателей призвали к ответу, я отказался признать свои ошибки, не считая собственные убеждения заблуждениями. За это и угодил в черный список: пять лет мои произведения не печатали, я был лишен работы репортера и даже корректора. <…> Извлек на свет божий пылящийся втуне диплом инженера-химика и пошел работать на фармацевтический завод.
И между делом продолжал писать, обретя свой голос. Тогда-то зародились мои рассказы-минутки.
Ода Будапешту
Я, рожденный здесь, все же не знал тебя; я, тебя любящий, не раз поносил тебя. Прости своего заблуждавшегося сына, славный город мой, Будапешт!
Как же мог я считать тебя, родной мой город, таким же, как другие, одним городом из многих?!
Ходил по булыжным твоим мостовым и думал, будто мостовые только для того и предназначены. Садился в трамвай, считая, что трамвай должен быть лишь транспортным средством. Я побывал во множестве домов твоих и верил, будто в этих стенах можно только жить, есть, пить, обитать. Я не знал, что окна — это бойницы, что из трамваев можно сооружать баррикады, а на улицах твоих — сражаться, идти в наступление и побеждать.
Во всех краях земли, на всех картах и глобусах сегодня заново пишут твое имя, Будапешт. Этим словом обозначают не только город. Будапешт сегодня говорит о том, что против танков можно идти с голыми руками. Будапешт на всех языках мира означает верность, самоотверженность, свободу, честь нации. Каждый, кто любит свой родной город, желает ему: будь и ты таким, как Будапешт!
Желаю и я — пребывать тебе веки вечные таким, как сегодня, Будапешт! Обиталищем гордых и смелых людей, наставителем венгров на добрый путь, стань для всего человеческого рода путеводной звездою, о Будапешт! Будь гостеприимным хозяином для всех народов мира, но не терпи среди священных стен своих орды захватчиков и чужие флаги.
Будь же и ты, мой родной город, таким, как Будапешт, и сделай так, чтобы мы, недостойные сыны твои, стали достойными тебя и друг друга. Живи вечно — в труде, борьбе, в дыму и копоти, в крови. Да восславится вольный город Будапешт!
2 ноября 1956 г., пятница
МИЛАНУ ФЮШТУ, 1958
Дорогой Милан!
Моей любви и восхищения тобою ничуть не умаляет тот факт, что я забыл поздравить тебя с днем рождения. (Слабым оправданием служат обрушившиеся на меня неурядицы и беды.) Зато в знак почтения я вновь — вот уже третий раз — перечитал «Историю моей жены» [11]и опять испытал такое наслаждение, что в душе не осталось места досаде на собственную забывчивость.
7
После революции 1956 г. писателям были переданы подобные характеристики, тайные доносы и прочее из досье, хранящихся в Союзе писателей.
10
Один из документов, обнаруженных впоследствии в Венгерском сводном архиве, свидетельствует о том, что Иштвана Эркеня чуть не арестовали за огласку этой гротескной истории.
11
В русском переводе роман М. Фюшта «История моей жены» вышел в 2010 г. в издательстве «Водолей», а в «ИЛ» (2011, № 7) опубликовано предисловие автора к его первому изданию.