Неудача, похоже, не очень-то его тяготила, поскольку через несколько минут он рычал так же громогласно, как и раньше. Принесли виски с водой, чтобы мы могли выпить за успех его второй попытки.
Виски сослужило нам скверную службу. Выпивший пару бокалов Каллингворт дождался, пока жена вышла из гостиной, и завел разговор о том, как трудно теперь стало заниматься гимнастикой, когда целый день ждешь пациентов. Мы стали раздумывать, как можно заниматься гимнастикой в помещении, и перешли к боксу. Каллингворт достал из шкафа две пары перчаток и предложил побоксировать раунд-другой.
Не будь я дураком, Берти, я бы никогда не согласился. Это одна из моих многих слабостей: меня заводит любое упоминание о вызове, будь он со стороны мужчины или женщины. Но я хорошо знал характер Каллингворта, и в прошлом письме рассказал, какой у него темперамент. Тем не менее, мы отодвинули стол в сторону, повесили лампу повыше и встали друг напротив друга.
Как только я посмотрел ему в глаза, я сразу почуял неладное. Они сверкали злобой. Полагаю, он разозлился из-за моего отказа поставить подпись на гербовой бумаге. В любом разе, вид у него был злобный: нахмуренные брови, прижатые к бедрам кулаки (потому что его бокс, как и все остальное в нем, не был традиционным) и выдвинутая вперед, словно капкан, нижняя челюсть.
Я сделал шаг, и он принялся молотить меня обеими руками, хрюкая, как свинья, при каждом ударе. Я понял, что боксер из него никакой, он просто стойкий и упорный драчун. С полминуты я отбивался обеими руками, но потом меня чуть не сбили с ног и прижали к двери, так что я чуть не проломил ее затылком. На этом он не успокоился, хотя видел, что локтями я работать не могу, и нанес правой такой удар, который вынес бы меня в коридор, если бы я не увернулся и не выскочил на середину комнаты.
– Слушай, Каллингворт, – сказал я, – что-то бокса тут маловато.
– Да, я бью сильно, разве нет?
– Если ты снова на меня так набросишься, я тебе врежу, – ответил я. – Хочу драться несильно, если позволишь.
Не успел я закончить, как он бросился на меня. Я снова увернулся, но комната была маленькая, а он прыгал, как кошка, так что ускользнуть было невозможно. Он снова ринулся на меня, словно рвался к воротам, и чуть не сбил меня с ног. Не успел я опомниться, как левой он нанес точный удар, а правой заехал мне по уху. Я споткнулся о скамейку для ног и не успел встать прямо, как он снова попал мне по уху, и в голове у меня зазвенело. Он был очень доволен собой, выпятил грудь, хлопнув по ней ладонями, и занял позицию посередине комнаты.
– Скажешь, когда с тебя хватит, Монро.
Это было очень самонадеянно, если учесть, что я на пять сантиметров выше него и на десяток килограммов тяжелее, к тому же боксирую гораздо лучше. Его энергия и размеры комнаты были против меня, но я решил, что не ему одному наносить удары в следующем раунде.
Он снова бросился вперед, размахивая руками, как ветряная мельница. Но на этот раз я ждал. Я врезал ему левой в переносицу, а потом, увернувшись от его левой, дал ему боковым в челюсть, отчего он рухнул на коврик у камина. Когда Каллингворт снова вскочил на ноги, лицо у него было, как у безумца.
– Свинья! – крикнул он. – Скинь перчатки и дерись голыми руками!
Он начал стягивать свои перчатки.
– Давай-давай, тупой осел! – ответил я. – Из-за чего нам драться?
Он обезумел от злости и швырнул перчатки под стол.
– Ей-богу, Монро! – вскричал он. – Если ты не снимешь перчатки, я тебя достану, в перчатках ты или нет!
– Выпей содовой, – сказал я.
Он презрительно взглянул на меня.
– Ты меня боишься, Монро, – прорычал он. – Вот в чем все дело.
Дело стало заходить слишком далеко, Берти. Я понимал всю абсурдность ситуации. Я думал, что смогу одержать над ним верх, но в то же время знал, что наши силы примерно равны, и мы оба можем сильно поколотить друг дружку безо всякой пользы. И все-таки я снял перчатки, решив, что так благоразумнее всего. Если Каллингворт подумает, что у него есть надо мной преимущество, то потом я могу об этом пожалеть.
Но судьбе было угодно задавить нашу свару в самом зародыше. В ту секунду в комнату вошла миссис Каллингворт и взвизгнула, увидев мужа. У него из носа сочилась кровь и стекала на подбородок, так что я не удивился ее реакции.
– Джеймс! – вскрикнула она и повернулась ко мне. – Что все это значит, мистер Монро?
Ты бы видел, какой ненавистью пылали ее кроткие глаза. Я ощутил безумный порыв подхватить ее на руки и поцеловать.
– Мы всего лишь немного побоксировали, миссис Каллингворт, – ответил я. – Ваш муж жаловался, что ему не удается заняться физическими упражнениями.
– Все нормально, Гетти, – сказал он, снова надевая сюртук. – Не глупи. Слуги уже улеглись спать? Ну, тогда пронеси мне в тазике воды из кухни. Садись, Монро, и закуривай трубку. Мне надо об очень многом с тобой поговорить.