Как можно понять сегодня умирающую нашу кормилицу-мать — Амударью, отца-кормильца — Арал? Куда они спешат, в какое пространство? За кем? Ты, уходя в иной мир, думал прежде всего о своих потомках, хотел, чтобы было больше добрых дел на этом свете. Ты не думал никогда кому-либо мстить. На последнем дыхании ты называл имена только своих друзей, но о врагах — ни-ни... По тому, как не называют своих врагов ни Амударья, ни Арал, — эти создания Аллаха похожи на тебя. Но в таком случае кому они хотят оставить свое место? Сыпучим барханам? Кладбищам?!
— Сынок, старайся сохранить в памяти побольше друзей, а враги — сами придут к тебе и назовут свои имена, — вздохнул ты, закрывая глаза.
А как же — Арал? Он, в безмолвной агонии, мстя людям, поднимает с обнажившегося дна тучи пыли, соли и химикатов и рассыпает свой яд над малыми и большими населенными пунктами, полями, пастбищами...
Однажды я направился к Аралу, чтобы попытаться узнать, как предотвратить его гнев... И можно ли это сделать? Я пошел по песчаному дну далеко-далеко. И мне не верилось, что здесь когда-то широко и вольготно плескалось голубое море. Я остановился, задумался. И тут обиженный Арал вдруг рассвирепел. Поднял вокруг меня пыльную бурю. Я оказался один среди смерча и песка. Глаза мои ничего не видели. В один миг мою одежду, лицо и губы покрыла густая белесая пыль, она проникала в легкие, скрежетала на зубах. Так море не хотело мириться с людским равнодушием.
Из научных источников. Со дна Арала ежегодно поднимается около 130 миллионов тонн соленой пыли. Если погрузить эту соль в вагоны, то потребовался бы железнодорожный состав длиной в 20 тысяч километров. За последние годы с обнажившегося дна моря поднялось более 1,5 миллиарда тонн солей. Эти солевые осадки способствуют ускорению изменения природы Приаралья, особенно его южного побережья.
...Когда мы учились в школе, на уроке географии нам объясняли, что Аральское море является озером. Но мы жили на его берегу и видели огромные белопенные волны, похожие на юрты, и поэтому упрямо утверждали, что Арал — не озеро, а море. И в самом деле мы были правы. Индиговая гладь воды сливалась с горизонтом. А когда море волновалось, поднимались высокие волны и скрывали собой дома, стоящие на берегу, пугая нас, мальчишек. Мы любили наблюдать, как по-своему озорно и весело резвились на широких голубых просторах крикливые чайки. Мы провожали уходящих в море рыбаков и встречали их, когда они возвращались с богатым уловом. Помогали им разгружать лодки, освобождали запутавшихся в сетях крупных серебристых рыбин — усачей, сазанов, лещей...
И вот этого моря нет. А я стою на его дне среди песчаных холмов, в пыльной буре и скорблю всей душой. Под ногами скрипучий песок. Разницы этих песков с береговым нет. Они такие же соленые, как воды некогда живого моря. Соль исчезнувшего моря осела на дне. На мои глаза наворачиваются слезы. Вынимаю из кармана платок и вытираю им лицо. Белоснежный, как молоко, платок тут же становится грязно-бурым лоскутом...
Перед моими глазами стоят волнистые песчаные барханы... А еще дальше виднеются иссохшие под нещадными лучами солнца баржи, мотофелюги, маленькие лодки... Они напоминают мертвецов, лежащих на окраине кладбища в ожидании похорон. Где-то далеко-далеко, за сдвоенными барханами, озорными стеклышками сверкает синее-пресинее море. То есть даже не море, а его осколки.
В эти минуты мне вспомнился старик Сант-Яго из повести Хемингуэя «Старик и море», наконец-то достигший своей цели, о которой мечтал всю жизнь. Он поймал большую рыбу, но не может ее вытащить и, сам слабея, мучается. А его удача — с таким трудом пойманная рыба — уходит из рук: сначала половина, затем четверть, четверть четверти...
Сегодня я такой же старик... К сожалению, когда старость подкралась и ко мне, мое счастье, моя судьба, моя надежда (и не только моя, а всего моего народа) прямо на глазах исчезают. Я не могу утверждать, что Арал принадлежит только каракалпакам. Это море в равной мере принадлежит и казахам, и узбекам, и туркменам, и русским — всему человечеству — индийцам, афганцам, пакистанцам... Если Арал исчезнет совсем, то природа не только региона, но и всей планеты заметно изменится — далеко от бывших берегов бывшего моря возникнут экологические катастрофы, ибо земной шар один, а окружающая среда каждого региона связана друг с другом одной ниткой. Когда вспоминаю все это, у меня сжимается сердце, учащенно начинает биться пульс...