Последние фразы Хэ Су не проговорила – выкрикнула и, вскочив со стула, принялась расхаживать по крохотной кухне. Три шага от окна к двери, три шага обратно – и снова к двери.
Чай был забыт. Казалось, о своём госте она позабыла тоже, и Чжи Мон изо всех сил старался не выдать своего присутствия: он отодвинулся в самый угол и молча наблюдал за Хэ Су. Даже дыхание затаил.
– Когда умерла Мён Хи, я знала, что моя жизнь поломалась вновь и уже никогда не будет прежней, но чтобы настолько! – Хэ Су замерла и, обняв себя руками, постояла, запрокинув голову, заново переживая потерю. Когда же ей удалось справиться с подступившими слезами, она вновь зашагала по кухне, не обращая внимания на Чжи Мона. – Эта угроза замужества с королём Тхэджо, моё превращение в простую служанку, суровые уроки наложницы О, преследования королевы Ю и неприкрытая ненависть принцессы Хванбо! Я и сама не понимаю, как мне удалось со всем этим справиться. Однако Ван Со был рядом в самые трудные моменты, а я не замечала его, как мы не замечаем солнце высоко над головой, не ценим его тепло и свет, принимая это как данность. Я продолжала думать о Ван Уке, продолжала выбирать его! Его!
Хэ Су в сердцах стукнула кулаком по дверному косяку и ахнула от боли.
– Наложница О пыталась открыть мне глаза, предостерегала от дружбы с принцами, но меня её увещевания ничему не учили. Я упрямо верила в несбыточное и ждала недосягаемого. Ведь сам восьмой принц просил меня об этом – нужно немного подождать, потерпеть… Ещё немного, и ещё… Я доверяла ему и слушалась его. И при этом всё ближе подпускала к себе Ван Со, даже не предполагая, кем стану для него, кем уже стала! Недаром перед ритуалом дождя, когда я скрыла его шрам просто из добрых побуждений, он сказал мне: «Помнишь, что ты принадлежишь мне? Будь готова – я никогда не отпущу тебя!» Он говорил это абсолютно серьёзно, это была его клятва, его обещание мне, а я… Я беспечно отмахивалась от тревожных мыслей, считая поведение Его Высочества проявлением мимолётной прихоти и несносного характера, от которого доставалось всем. Пока не пошёл ливень и пелена на моих глазах не сменилась с туманной на кроваво-красную…
В очередной раз поравнявшись со столом, Хэ Су вдруг резко развернулась к Чжи Мону, заставив его отпрянуть от неожиданности.
– Господин звездочёт, – тоном прокурора пригвоздила она его к месту, наклонясь к нему через стол. – Мои видения о Кванджоне, о творимой им жестокости и зверских расправах – это ваших рук дело?
Ошеломлённый этим неожиданным поворотом, Чжи Мон открыл было рот, однако не сразу нашёлся с ответом, а Хэ Су продолжала напирать:
– Зачем, зачем вы это сделали, а потом убеждали меня не пытаться ничего изменить? Зачем показали мне его таким, толкнув меня в пропасть ужаса перед ним? Ведь в этих моих видениях он представал передо мной будущим кровавым императором-тираном, убивавшим своих братьев, племянников и других неугодных!
– Госпожа Хэ… – Чжи Мон настолько растерялся под шквалом её обвинений, что не сразу смог и слово вставить. – Госпожа Хэ, послушайте…
– Как вы могли, господин астроном или кто вы там на самом деле? – разошлась Хэ Су, энергично жестикулируя. – Из-за вас, из-за этих кошмарных видений в тот момент, когда другие наконец-то разглядели в четвёртом принце человека, я увидела в нём чудовище! И я столько раз ранила его этим! Он годами страдал из-за меня, из-за того, что я верила не ему, а тому, что вы вложили в мою голову! Как вы могли?
– Госпожа Хэ, я здесь ни при чём. Клянусь вам! – повысил голос Чжи Мон, вставая с дивана и шагая к ней. – Эти видения, ваши выводы и ваше изменившееся отношение к Его Высочеству – вот она, та самая воля Небес, что неподвластна ни вашим желаниям, ни моим, что бы вы там себе ни думали, и как бы я ни хотел что-то изменить. Услышьте меня наконец!
В то время как он говорил это Хэ Су, та пятилась от него, пока не наткнулась спиной на холодильник, непроизвольно закрываясь руками. Этот её беззащитный жест отрезвил Чжи Мона, и он прекратил своё наступление. Благо и ограниченное пространство кухни не позволяло.