Однако сейчас это было даже во благо – то, что они вот так резко, без лишних разговоров, сорвались обратно в Сеул, до которого ехать им предстояло несколько часов плюс полчаса – на северо-восток, в сторону Намъянджу.
Когда они пересекли мост через Нактонган{?}[Нактонган – самая длинная река в Южной Корее. Протекает по равнинам юга Корейского полуострова.] и помчались по трассе к Тэгу, Чжи Мон не вытерпел и вновь оглянулся на Ван Со, который был так неподвижен, что могло показаться – он спит или расстроен. Но бывший советник императора слишком хорошо его знал.
О нет, Ван Со не был ни расслаблен, ни подавлен. Напротив, он сидел, сжавшись, как зверь перед прыжком. Или, скорее, как стрела на тетиве. Чжи Мон и без прежних способностей слышал низкое нетерпеливое гудение тетивы, а потом и увидел отблески обсидианового острия в чёрных глазах императора, когда тот наконец-то удостоил его взглядом.
– На дорогу смотри, – проронил он, тут же вновь отворачиваясь.
От неожиданности Чжи Мон так резко крутанул руль, уходя из-под встречного света фар какой-то фуры, что машина ощутимо подпрыгнула на ухабе, и из открывшегося бардачка на колени Ван Со вывалились рекламные проспекты выставок картин и косметики эпохи Корё.
– Так значит, это твоя затея? – ничуть не удивился император, разворачивая буклет о живописи. – Я слышал. Сеул, «Лотте», верно?
– Да, Ваше Величество, – кивнул Чжи Мон, сбрасывая скорость.
Наконец-то заговорил! Нужно было раньше машину как следует тряхнуть!
Подумав так, астроном устыдился и едва не принялся извиняться, но вовремя себя остановил: император и так, должно быть, считает его немного того. Впрочем, как и всегда, надо полагать.
Он покосился на Ван Со, который, задержав дыхание, рассматривал на развороте буклета свой собственный портрет работы мастера Юна и без сомнения вспоминал сейчас, кто явился к нему тогда во дворец и зачем…
– Я надеялся, что вы заглянете на выставку, хотя бы из простого любопытства. Вы как раз были в Седжоне{?}[Седжон – кампус Университета Корё, расположенный в г. Седжон, в 100 км от Сеула. Там находятся гуманитарные факультеты.], когда я открывал её и занимался рекламой.
Если бы хоть раз четвёртый принц последовал его плану! Проигнорировал он усилия Чжи Мона и теперь.
Не имея ни крупицы информации о Хэ Су, он и в этой жизни, как и в предыдущих, искал её, фанатично, непрерывно обследуя Северную и Южную Кореи, особенно территории древних государств Пэкче{?}[Пэкче – одно из Трёх древних корейских государств, наряду с Когурё и Силла. Находилось на юго-западе Корейского полуострова. В VII в. было завоёвано и поглощено государством Силла.] и Силла, откуда происходил клан Хэ, и не только. Он пропадал в архивах, на раскопках, перечитал уйму книг, делал всё возможное и невозможное, чтобы сдержать своё слово. И неизвестно, сколько ещё он бы искал, поэтому Чжи Мон и устроил эту выставку. Не только затем, чтобы воскресить память Хэ Су, но и для того, чтобы они с императором не разминулись.
А не тут-то было!
– Я как раз уехал из кампуса в Кёнджу, – продолжил вслух его мысли Ван Со, мельком уточнив дату открытия выставки на буклете. – Нужно было собрать материалы перед конференцией.
Чжи Мон понимающе кивнул.
Ну разумеется! Этот ажиотаж вокруг древней гробницы № 44 в Джоксаме, где Национальный исследовательский институт культурного наследия вот уже несколько лет проводил раскопки, коснулся и доктора Вана. И пусть Хэ Су не была той самой принцессой некогда могущественного царства Силла, что, по предположениям археологов, была похоронена в этой усыпальнице, Ван Со не мог пропустить подобное событие, тем более что реликвии, найденные при раскопках, могли дать ему зацепки для дальнейших поисков. Что ему какая-то частная выставка в столичном торговом центре!
Чжи Мону и так невероятно повезло: он просто чудом перехватил доктора Вана на конференции в Пусанском национальном университете и рискнул заявиться к нему в святая святых – личный кабинет в цоколе, потому что наутро тот вновь собирался уехать, только куда – астроному было неизвестно.
А маленький снежок, пущенный им, стремительно летел со склона, превращаясь в лавину, и терять время было уже нельзя…
Всё это напоминало ему игру в догонялки, только он не мог с уверенностью сказать, кто теперь был преследуемой целью.