– Мне жаль, что вы так упорно отрицаете высшую суть, Ваше Величество, – рискнул добавить астроном. – Госпожа Хэ тоже сопротивлялась очевидному, но, в отличие от вас, как мне кажется, приняла всё с бо́льшим пониманием и смирением.
– Хэ Су… – прошептал Ван Со, отворачиваясь от окна. – Она всегда была мягче и лучше меня.
По его губам скользнула тень улыбки, и Чжи Мон понял, что риск оправдался: при упоминании имени госпожи Хэ император тут же остыл. Качели вновь устремились из тени к свету.
– Она… помнит? – осторожно спросил Ван Со, высматривая что-то в темноте за лобовым стеклом.
Чжи Мон промолчал, сделав вид, что не услышал, во что император, разумеется, не верил ни секунды.
– Я задал вопрос, – сухо повторил он.
– Я слышал, Ваше Величество, – вздохнул звездочёт.
– Прекрати меня так называть, – поморщился Ван Со.
– Некоторые привычки настолько крепко въедаются в сознание и память, что от них не так-то просто избавиться, – не удержался от смущённой усмешки Чжи Мон. – Да и надо ли? Но если вы настаиваете…
– Настаиваю, – уронил Ван Со, не отвечая на усмешку.
– Что ж, тогда я буду звать вас доктор Ван.
– Зови, – милостиво позволил император Корё, который им и остался. – Но для начала ответь на вопрос.
– Да.
Это был ответ. И Ван Со это понял.
– И давно?
– Нет. Я бы даже сказал, что по сравнению с вами у госпожи Хэ амнезия. Однако я так не скажу, потому что дело не в том, давно ли она помнит и терзается воспоминаниями. А в том, как она помнит.
Справа послышалось короткое шипение, словно Ван Со глубоко порезался.
– Как она… – начал говорить он и умолк.
«Справилась? Вынесла это?» – мысленно договорил за него Чжи Мон и невесело усмехнулся, поймав удивлённый взгляд императора. Знать бы… Теперь он этого не мог. Теперь он на многое не был способен, и это было непривычно и… неприятно в какой-то степени.
А Хэ Су… Он мог только предположить, как она вынесет обрушившийся на неё груз памяти и вины, когда сам передал ей письма – последнее, что осталось ему от вечности и утраченного всесилия. Мнимого всесилия, но тем не менее… Чжи Мон не знал, справится ли она, когда прочтёт. Именно поэтому, миновав окраины Сеула, он заторопился на северо-восток, наплевав на ограничения скорости. А то ведь можно и не успеть. А если они не успеют, то всё пойдёт прахом уже навсегда и это он ни исправить, ни простить себе уже не сумеет.
Перед его глазами вновь мелькнул мост через Ханган, который зачем-то попытались переименовать в Мост жизни, не изменив при этом его мрачную суть.
Он тряхнул головой, отгоняя тревожные мысли. Нет-нет! На этот раз всё будет хорошо! Он не знал наверняка, но всем сердцем в это верил, а вера, как ни парадоксально, зачастую сильнее знания.
В лобовое стекло автомобиля застучали крупные капли дождя, и Чжи Мон включил дворники, а затем всё-таки сбросил скорость: они покинули цивилизацию и нырнули в лесной сумрак. Дорога стала хуже во всех смыслах. Так стоило ли рисковать за несколько минут до цели?
Его мысли вернулись к Хэ Су и к вопросу Ван Со о том, как она справилась с возвращением памяти о прошлом.
Да, дело вовсе не в том, сколько времени помнить и перебирать бисер воспоминаний, а как это делать: по крупинке, перекатывая каждую меж пальцев, заново впитывая отдельные ощущения, или горстями, залпом проглатывая сладость и горечь вернувшегося.
С Хэ Су случилось второе. Несмотря на то, что какие-то образы из прошлой жизни просачивались в её сознание в обрывочных снах, попав на выставку и увидев своего императора, она провалилась в бездну минувшего и захлебнулась воспоминаниями, как однажды – водой, во время одного судьбоносного солнечного затмения.
Правда, ей вновь пришлось помочь. Направить, подтолкнуть, подсказать. В конце концов, проводники бывшими не бывают.
Чжи Мон довольно сощурился, в который раз вспомнив, как долго и кропотливо собирал коллекцию предметов быта по двум Кореям, Северной и Южной, как контрабандно вывез картины из Кэсона, чудом избежав огнестрельного ранения от преследовавших его полицейских, как организовывал выставку в «Лотте»…
У него даже мелькали смелые мысли о грядущем, ведь он подумывал подарить это бесценную коллекцию на одну будущую свадьбу, однако для начала нужно было эту самую свадьбу устроить, чем он и занимался, временами срываясь в сомнения, ведь теперь он не мог свободно распоряжаться временными и пространственными тканями, равно как и читать мысли и много чего ещё, что было в его арсенале… когда-то.