— Если ты будешь трусом, я перестану любить тебя, я тебя возненавижу!..
Он обнял меня — крепкий и мужественный — и ответил, усмехаясь:
— Посмотришь!
Война разбудила в нем новую волну силы, энергии, инициативы. Он сразу как-то поднялся во весь свой рост и с первой минуты начал кипучую боевую деятельность, не зная ни сна, ни отдыха. Он знал, что нужно делать, и, уверенный в своей силе, решительный и смелый, распространял вокруг себя уверенность и спокойствие, так нужные в те грозные, черные дни. Он глубоко любил жизнь и остро чувствовал ее вкус, знал цену ей. Он ходил по земле крепко, твердо и собирался жить весело и с толком, строил планы, любовался будущим. А очутившись перед ужасным лицом войны, он не испугался и всю свою силу богатыря направил на святое дело защиты Родины.
— Ну что же? Воевать? Будем воевать!
— Но драться нужно крепко, ой крепко, потому что эта война не будет легкой, — говорил он мне в короткие минуты встреч. — У оккупантов больше техники, чем у нас. Но все равно мы их побьем и еще побываем с тобой в Берлине, правда?
Он заботливо и любовно чистил оружие и весело говорил:
— Ну, они еще испытают силу моих ударов. Даром я им жизнь не отдам… Видишь, это — бронебойная пуля, а это — трассирующая, ты таких еще не видела? Это — немецкие. На, спрячь себе на память первые трофеи. А этих гранат ты тоже не видела? Ну-ка учись, как ими пользоваться. Смотри: раз, два три — и бросай, изо всех сил бросай! Хватит силы?
— Хватит!
— Ну, молодец!
Не знал он, любимый, что эти слова так близко и непосредственно касаются его самого…
И вот товарищ К.[86] — командир нашего партизанского отряда — человек с двумя орденами и двадцатью годами боевой жизни, сотни раз близко видевший смерть и водивший на смерть других, стоит передо мной растерянный, скучный, сиротливый, повторяет:
— Ты не волнуйся, не плачь… Побереги себя для будущего. Не нужно…
Губы его вздрагивали, по щекам катились слезы, которых он не замечал, не чувствовал.
— Ты не волнуйся, дорогая…
— Говори все. Я выдержу… Говори! — ответила я.
Вся кровь отхлынула от сердца, и оно стало холодным… Спрашивая, я уже знала, но не верила, не могла поверить, представить. «Не может быть! Нет!» — кричала в ужасном отчаянии душа.
— Он сражался, как настоящий герой… и погиб, как герой… Ты можешь гордиться им…
Я на момент сомкнула глаза, потому что все вокруг пошатнулось, потемнело…
Отряд спешно собирался в новый поход.
— Я поеду с вами!
Командир хотел что-то сказать, возразить, но я взглянула на него, и он прочитал в моем взгляде нечто такое, что сразу же остановился и только приказал:
— Посадить в закрытую машину!
Товарищи молча расступились и дали мне место. Машина двинулась вперед, ощетинившись винтовками. Небо дрожало от мощного гула самолетов, где-то близко ухали орудия. Партизаны тихо разговаривали о недавнем бое, ухо мое жадно ловило часто повторяющееся дорогое мне имя. Он погиб в неравном бою, жизнь свою, как знамя в битве, неся впереди и ведя за собой других. Он горячей и чистой кровью своей оросил свою Беларусь, святую землю, защищая тебя, светозарную, от черной напасти.
…Я вспоминала сильные и жестокие слова Долорес Ибаррури: лучше быть вдовой героя, чем женой труса, — и по-новому поняла смысл этих слов. Я поняла, что ты, Беларусь моя, дороже самого дорогого, что, тебя любя, можно собственное сердце резать на части, быть сильнее самого себя.
После двадцати лет напряженной, горячей борьбы я еще раз и с новой глубиной и остротой поняла, что любить свой народ, свой родной край, свою власть и свободу — это нелегкое дело, что любовь эта обходится жестокой, жгучей болью, безмерными, неутомимыми муками души и тела, и все-таки нет такой жертвы, перед которой остановился бы любой из твоих сынов и дочерей, светозарная моя Беларусь!
И еще раз я это поняла и почувствовала через полгода: я должна была оставить детей. Оставить мою умную щебетушку — пятилетнюю дочку, которая, забравшись ко мне на колени и крепко обнимая тоненькими ручонками, уверенно говорит:
— Мамочка, когда мы прогоним немцев и кончится война, мы снова поедем в нашу Беларусь, и мы найдем нашего папу. Он живой, мамочка, не может быть, чтобы его фашисты убили. Он же такой сильный! У него, ты же помнишь, винтовка, гранаты и еще револьвер…
Она задумывается и через минуту снова щебечет:
86
В. З. Корж — Герой Советского Союза, генерал-майор запаса, бывший командир партизанского соединения.