Мы смотрим на нее из окна, а она отводит воду и корчит нам страшные гримасы, приплясывает, изображая шамана или ведьму. Затем мокрая до последней нитки вбегает в кухню, смеясь и брызгая на нас водой.
— Ой, как хорошо! Я переоденусь и еще пойду. Кто со мной?
И нам всем уже хочется выбежать под дождь, так заразительно ее веселье.
Но коротким было детство Веры, как и большинства ее сверстников. Когда до нашего городка докатились раскаты уже не грома, а залпов «Авроры», потрясших весь мир, Вере едва исполнилось четырнадцать лет.
«Революция», «большевики», «белые», «красные», «коммунизм», «Ленин» — вот слова, которые, как молнии, прорезали горизонт, по-новому освещали мир.
Вера, которая всегда страстно любила жизнь, любила все яркое, живое, смелое, а главное, любила людей, ненавидела несправедливость, сразу с головой уходит в новую — жизнь, воспринимает революцию умом и сердцем.
1918–1920 годы. В городке устанавливается советская власть. Но скоро появляются немцы. Идет жестокая борьба. Одна банда сменяет другую. Петлюровцы, балаховцы, белополяки — все перебывали здесь. Вся жизнь взъерошилась, перевернулась. Мы больше не сумерничаем, не затеваем шумных игр, не сидим вечерами у стола за подготовкой уроков. В доме постоянно кто-нибудь чужой: то расквартированные солдаты, то прячутся соседи, бежавшие от бандитов, то кто-либо из приезжих комсомольцев, новых друзей Веры, кому негде ночевать.
Не только мы, дети, но и мама больше не ходит по субботам и воскресеньям в церковь. По просьбе Веры и при ее ликовании в кухне и столовой сняты иконы.
Наша «столовая» превращается в «клуб», где каждый вечер до хрипоты ведутся споры: кто победит — белые или большевики, есть ли бог, когда будет мировая революция, как будет при коммунизме устроена школа, семья, и о многом, многом другом. И, конечно, душа всех споров — Вера. Она гроза всех нытиков и маловеров.
Чай пьем без сахара. Солдаты приносят и рубят топором промерзшую буханку хлеба. На ужин и на обед все чаще чечевица. Нет керосина. Вместо лампы горит коптилка, а то и лучина. Но жизнь бурлит, клокочет, ломает устои серенького житья-бытья, зовет к новому, неизвестному, прекрасному.
Вера окончила гимназию и целиком отдается общественно-политической работе. Вступила в комсомол. Она все реже появляется дома. То уезжает в деревню, то ночует в ЧОНе, то вместе с товарищами несет караул, то проводит собрания, а то уходит из города на борьбу с балаховцами. Мама очень беспокоится, часто плачет, просит Веру быть осторожнее. Но Вера обычно крепко обнимает маму, целует (Вера всегда очень любила мать) и просит ее не беспокоиться.
— Я же «везучая», со мной никогда ничего не случится страшного. Да и можно ли сейчас об этом думать, когда такое время, такая борьба! — И здесь же начинает рассказывать о бурных событиях, о положении на фронте, о борьбе в деревне.
Обычно такие свидания заканчивались тем, что Вера убеждала маму отдать свои сапоги или ботинки, пару теплого белья или что-либо из продуктов, без чего вполне можно обойтись дома и что так необходимо товарищам, уходящим на фронт или работающим в тяжелых условиях без одежды и пищи. Мама на время забывала о своих тревогах, завертывала и отдавала Вере, что могла.
А Вера, наскоро перекусив, счастливая, еще несколько раз целует маму, машет нам всем на прощание рукой и со свертком убегает по своим делам.
В 1921 году Вера окончательно уехала из дому. Ее послали работать в Бобруйский уком комсомола. С тех пор она бывала дома лишь редким желанным гостем. Но письма всегда старалась присылать регулярно. И письма эти были полны любви, нежности и заботы о маме и всех нас.
Л. Хоружая
ШКОЛЬНЫЕ ГОДЫ
Школьные годы Веры Хоружей прошли в Мозыре — небольшом городке, утопающем в зелени фруктовых садов.
Скромный деревянный домик, в котором жила семья Хоружих, стоял на берегу многоводной красавицы Припяти. Семья по тем временам была небольшая: отец, мать, сын и три дочки — Надя, Вера и Люба.
В центре города — базарная площадь. На ней двухэтажное каменное здание, вход со двора, длинные темные коридоры, классные комнаты — это женская гимназия. Здесь в 1916–1919 годах в старших классах и училась Вера Хоружая. Это была девочка среднего роста, всегда в коричневом платье с черным передником. Скромно причесанные вьющиеся русые волосы заплетены в косу, пытливый, вдумчивый взгляд…