Тот же самый предлог использовал Ричард III, когда выдвинул обвинение в ведовстве против вдовствующей королевы Джейн Шор и ее родственника. На самом деле обвинение безнравственного принца было направлено против Мортона, впоследствии архиепископа Кентерберийского, и других приверженцев графа Ричмонда. Обвинение в обоих случаях было выбрано только потому, что его легко сфабриковать и трудно опровергнуть. Между тем, поскольку обвинение в ведовстве таким образом помогает тирании, являясь готовым средством нападок на людей, которым не может быть приписано какое-то другое преступление, клевета сама постепенно становится все более ужасной, так как распространяется все шире и становится все заразительней. Так, еще в 1398 году Университет Парижа, в изданных им правилах о судебном разбирательстве дел о ведьмах, выражает свое сожаление о том, что преступления происходят более часто, чем раньше. Более строгие расследования и частые наказания, казалось, увеличивали болезнь — так, действительно, всегда отмечалось, что эти ужасные болезни ума, которые зависят от воображения, наверняка становятся более обычными пропорционально тому, как общественное внимание сосредоточивается на рассказах, связанных с ними.
В том же самом столетии ересь, возникшая по разным причинам, сильно встревожила римскую церковь. Всеобщий дух подозрительности, который был в самом разгаре, в разных странах принимал разные направления и почти везде возбуждал скептическое недовольство догмами церкви. Такие взгляды пользовались большим доверием у бедных классов из-за разложения духовенства, слишком многие представители которого богатством и ленью демонстрировали пренебреженье к морали, столь рекомендованной религиозной доктриной. Почти в каждой стране Европы в перенаселенных городах или в диком безлюдье деревень таились секты, которые сходились главным образом в своей враждебности к верховенству Рима и желании сбросить его господство. Вальденсы и альбигойцы[209] были многочисленными партиями, действующими на юге Франции. Романисты ( то есть сторонники Рима, ромафилы) стремились объединить доктрину ереси с ведовством, которое, согласно их мнению, особенно широко распространено там, где были наиболее многочисленны протестанты, и, что тем более горько, они не колеблясь бросали обвинение в колдовстве, как само собой разумеющееся, тем, кто был не согласен с католическими канонами веры. Иезуит Дельрио называет несколько оснований сходства, которое он считает безусловным, между протестантом и колдуном: он обвиняет протестанта, принявшего мнение Вира и других защитников дьявола (как он называет всех, кто против его собственного мнения, касающегося колдовства), таким образом укрепляя королевство Сатаны против церкви.
Замечательный отрывок у Монстреле излагает точку зрения католиков, изложенную в виде очень бессвязных и путанных доктрин о ереси и практике колдовства, и рассказывает о том, как встреча безобидных протестантов могла быть самым изощренным образом объявлена шабашем ведьм и колдунов.
«В этом году (1459) в городе Аррас и графстве Артуа возникло, благодаря ужасному и грустному случаю, течение, названное, не знаю почему, религией вальденсов. Эта секта состояла, говорят, из определенных людей, мужчин и женщин, которые под покровом ночи с помощью дьявола восстановили некое уединенное место среди лесов и пустошей, где дьявол являлся им в человеческом облике, но при этом он никогда не был виден полностью, он читал собравшимся книгу своих законов, сообщал о том, как все они должны ему повиноваться, распределял между ними немного денег и большое количество еды, и все завершалось сценой общего распутства, после чего каждый из собравшихся доставлялся домой, где он или она жили. «По обвинениям в осуществлении таких актов сумасшествия, — продолжает Монстреле, — несколько доверчивых людей в городе Аррас были арестованы и помещены в тюрьму, среди них было несколько глупых женщин и недальновидных мужчин. Они были подвергнуты столь ужасным пыткам, что некоторые из них признали правоту всех обвинений и сказали, кроме того, что видели и опознали на этих ночных сборищах много высокопоставленных лиц, прелатов, крупных феодалов и мэров нескольких мелких городков и крупных городов, при этом были названы такие имена, что допрашивающие решили все как следует проверить, пока же ограничились тем, что пытками заставили допрашиваемых обвинить своих феодалов. Некоторых из тех, против кого была собрана такая информация, арестовали, бросили в тюрьму и столько времени пытали, что они тоже были вынуждены признать выдвинутые против них обвинения. После этого те, кто принадлежал к среднему сословию, были осуждены и самым жестоким образом сожжены, тогда как более богатые и влиятельные из обвиняемых откупились значительными суммами денег, избежав наказания и позора, сопровождающего его.
Многих из тех, кто также признался, допрашивающие убеждали держаться этих показаний и обещали сохранить жизнь и состояние. Были, правда, и такие, которые перенесли, с чудовищным терпением и упорством, применяемые к ним пытки и ничего не сказали по поводу предъявляемого обвинения, но они также должны были выплатить огромные суммы денег судьям, которые потребовали, чтобы те, кто, несмотря на плохое с ними обращение, еще мог двигаться, покинули страну». Монстреле пугает нас эти шокирующим рассказом, информируя:
«Не будем скрывать: все обвинение было уловкой хитрецов, использовавших ее для своих корыстных целей, чтобы путем этих фальшивых обвинений и вынужденных признаний разрушить жизнь, честь и состояние зажиточных персон». Дельрио сам признается, что Франсуа Боден сообщает о выдуманном наказании, но настоящем преследовании этих вальденсов, теми же словами, что и Монстреле, чьи подозрения отчетливо высказаны, и добавляет, что парламент Парижа, услышав об этом деле, объявил приговор незаконным, а судей — чудовищно несправедливыми своим постановлением от 20 мая 1491 года.
Иезуит Дельрио цитирует этот отрывок, но продолжает, явно упорствуя, считать обвинение правильным. «Вальденсы (альбигойцы являются их частью),— говорит он,— никогда не были свободны от самого гнусного избытка колдовства», и, наконец, хотя он позволяет судьям вести себя все более одиозно, но не может превозмочь себя и оправдать обвиняемых такими пристрастными обвинителями в ужасных преступлениях, которые едва ли будут когда-нибудь доказаны даже при самых убедительных уликах. Он апеллирует по этому случаю к работе Флоримонда об Антихристе. Введение к этой работе заслуживает того, чтобы ее процитировали, так хорошо она иллюстрирует условия, до которых была доведена страна, и производит впечатление, совсем противоположное тому, к которому стремился писатель. «Все те, кто подавал нам признаки прихода Антихриста, согласны, что увеличение количества колдунов и волшебников отличают грустный период его появления, а было ли время, столь омрачаемое ими, как наше? Места, отведенные для преступников перед нашими судами, заняты людьми, обвиняемыми в этом преступлении. Не хватает судей, чтобы судить их. Наши тюрьмы захлебнулись ими. Не проходит ни одного дня, чтобы мы не заливали наши трибуналы кровью приговоров, которые мы провозглашаем, или когда мы не возвращались в наши дома, обескураженные и напуганные; ужасными признаниями, которые мы обязаны были выслушать. И дьявол считается таким хорошим владыкой, что мы не можем отправить на костер столько его рабов, ибо из их пепла возникнет такое их количество, которого окажется достаточным, чтобы занять место ушедших».
209
Вальденсы — приверженцы средневековой ереси, зародившейся в последней четверти XII в. в Лионе. Зачинателем этого еретического движения был лионский купец Пьер Вальдо, который, согласно преданию, раздал свое имущество и провозгласил бедность и аскетизм жизненным идеалом.
Члены секты вальденсов давали обет не владеть собственностью, не иметь семьи. Ересь вальденсов распространилась в Южной Франции, Испании, Северной Италии, Германии, Чехии, Швейцарии, в основном — среди ремесленников и крестьян; она неоднократно осуждалась католической церковью. В начале XIII века часть вальденсов отошла от движения на условиях признания католической церковью некоторых особенностей их культа и права на проповедь «евангельской бедности». Крайнее крыло вальденсов слилось с катарами.
Альбигойцы — последователи христианского еретического движения во Франции, Италии и Германии в XII—XIII веках. Одним из центров движения был город Альби в французской провинции Лангедок (отсюда название). Движение альбигойцев было направлено против официальной католической церкви, которая именовалась «дьявольской силой». Альбигойцы отвергали догмат о триединстве бога, церковные таинства, почитание креста и икон, не признавали власть папы. Преданные анафеме, они создали собственную церковь, объявив ее независимой от католицизма. Папа Иннокентий III в 1209 году созвал крестовый поход против альбигойцев, который завершился разгромом последних. В конце XIII века альбигойцы были окончательно истреблены.