Странное мнение для автора трактата о распространенных ошибках!
Впрочем, факел науки уже загорелся ярко и светил не в одном только королевстве, посылая лучи во все стороны и щедро рассыпая свой свет. Королевское общество, которое начало работать в Оксфорде, возникло из частной компании, собиравшейся у доктора Уилкинза[225], где-то в 1652 году; через год после реставрации монархии общество приобрело статус Королевского, начало публиковать свои труды и создало новые и более рациональные направления развития науки. Во Франции, где только воля правительства могла произвести большие изменения, следствием возросшей страсти к научным открытиям явилось то, что был положен решительный конец охоте на ведьм, которая раньше в этом королевстве, так же как и в Англии, была обычным делом. Около 1672 года в Нормандии арестовали очень многих пастухов и других лиц, и руанский парламент приготовился приступить к расследованию с обычной строгостью. Но король Людовик XIV воспретил дознание и посоветовал отпустить всех этих бедолаг и впредь защищать их от преследований. Была основана также французская академия наук и, в подражание, общество образованных германцев организовало подобный орган в Лейпциге.
Предрассудки, какими бы старыми они ни были, держали в благоговейном страхе и управляли людьми; многое из того, что раньше относилось к миру духов, теперь состояло в ведении закона. Все это, казалось, обещало, что дальнейший доступ к тайнам природы может быть обеспечен теми, кто ставит опыты и подходит к их результатам аналитически. Масса древних воззрений, в избытке встречавшихся в том темном вопросе, который мы рассматриваем, уже высмеивалась и отвергалась людьми образованными. Во многих случаях добычу теперь отбирали у охотника. Чрезмерно самоуверенный мировой судья в Сомерсете начал расследование по делу преступивших указ Иакова I, и ему было разрешено довести его до конца; так что мистер Хант мог бы заработать имя, прославившись, как охотник за ведьмами мистер Хопкинс, но его расследования были прекращены высокими властями, а жизни бедных арестованных (числом двенадцать) были спасены и в стране сохранен покой, несмотря на то что предполагаемые ведьмы остались в живых. Проверки выявили несколько любопытных деталей, которые можно найти в «Sadducismus Triumphatus». Так, у группы капризных, склонных к фантазиям, или, как их называли, одержимых, детей, когда их начали бить дубинкой за судороги, пристальные взгляды и вопли, появились совершенно замечательные признания, из которых мы узнали, что сомерсетский сатана записывал своих ведьм, как лукавый сержант рекрутов, держа шиллинг в руке и обещая еще двенадцать; что, когда компания предсказательниц судьбы собиралась на встречу, они произносили магические слова: «Thout, tout, throughout and about» ( «Хвалим, хвалим, вокруг и около») и что, когда расходились, они кричали; «Rentum, Tormentum ( воздаяние, страдание)!» Далее выяснилось, что его инфернальное высочество после своего ухода оставляет за собой запах (по выражению няни — нехороший). Относительно этого факта мы имеем любопытное толкование мистера Гленвиля: «Это, согласно столь уважаемому авторитету, похоже, придает реальность делу, те adscititious ( дополнительные (лат.)) частицы, которые он собирает вместе, когда принимает видимый облик, и которые высвобождает при своем исчезновении, так плохо действуют на обоняние при испарении или распылении в открытом воздухе». Право, жаль, что открытие судьей Хантом «этого дьявольского сорта ведьм», само по себе столь ясное и простое и содержащее столь ценные сведения, было замято оппозицией и неприятием человека, бывшего тогда в таком почете.
Лорд-хранитель Гилфорд также боролся с процессами против колдунов. Мы можем вообще заметить, что в последний период XVII столетия там, где судьи были образованными и мужественными людьми, владели последними новостями, они очень тщательно отслеживали вопиющую неграмотность и предубеждение присяжных, внушая тем более точное представление о малой ценности признания обвиняемых и доказательств, полученных в воображаемых видениях тех, кто считался околдованным.
Там, где, напротив, судьи разделяли с простолюдинами их представления о таком колдовстве или настаивали на том, что бы оставить свидетельство, принятое присяжными из опасения вызвать возмущение последних, часто следовал вердикт: «Виновен». Роджер Норд сообщил нам, что случай такого рода произошел при судебных разбирательствах в Эксетере, где его брат, лорд Верховный Судья, не вмешивался в работу государственных судей, а другой судья оставил в силе смертный приговор бедной старой женщине, приговоренной, как обычно, на основании собственного признания и показаний соседа, заявившего под присягой, что видел кота, прыгнувшего в окно дома старушки однажды в сумерках, и что упомянутый кот наверняка дьявол; на этом основании беднягу и повесили. С другой стороны, где-то в то же время страсти простых людей и высокородной черни были столь возбуждены оправданием пожилой деревенской женщины, для спасения которой судья приложил столько усилий, что сэр Джон Лонг, человек высокого положения и большого состояния, пришел к судье в величайшем смятении чувств и потребовал, чтобы ведьме не разрешали вернуться в ее жалкий домик на его земле, так как все арендаторы в противном случае угрожали уйти. Из-за джентльмена, который опасался разорения, опасную старуху определили на жительство в городе, где она была оправдана. Церковный приход, к которому она принадлежала, выплачивал ей содержание — полкроны в неделю. Но увы! В период между двумя судебными разбирательствами сэр Джон Лонг и его фермеры собрались с мужеством и заявили, что ведьму надлежит вернуть, так как они могут содержать ее у себя на шиллинг в неделю дешевле, чем должны платить городу за ее содержание.
В следующем судебном разбирательстве у самого лорда Верховного Судьи Норда был засвидетельствован обычный для того времени приступ одержимости. Женщина, которая считалась жертвой колдуна, во время суда извергла массу булавок; они были прямые, в отличие от обычных изогнутых, и не так легко прятались во рту. Судья, однако, открыл (путем перекрестного допроса честных свидетелей), что во время симуляции своих приступов женщина опускала голову на грудь и брала губами булавки, которые она держала наготове в верхней части корсажа. Мужчину, конечно, оправдали. Ужасная старая ведьма, которая присутствовала на суде, отличилась тем, что благословила судью, а когда судья справился, чем заслужил благословения, ответила: «Двадцать лет назад меня чуть не повесили за колдовство, но не смогли, и сейчас, только благодаря вашей светлости, не удалось повесить моего невинного сына».
На судебных заседаниях часто происходили любопытные сцены, например, когда в зал попадал какой-нибудь сельский житель, джентльмен, вроде благородного сэра Роджера де Коверли[226], тайком разделявший ужас, с каким его арендаторы, слуги и дворня относились к некоей старой женщине — Молл Уайт, якобы сбивавшей со следа гончих собак и опустошавшей поля, призывая на них град и бури. Сэр Джон Рересби, после рассказа о бедной женщине, допрашиваемой по поводу ведовства в Иорке в 1686 году и оправданной, как он считал, совершенно справедливо, повествует, что часовой в тюрьме видел свиток бумаги, выползающий из-под тюремной двери, и что этот свиток превратился сначала в обезьяну, потом в индейку; все это подтвердил и сторож. «Я говорил с обоими, — прибавляет сэр Джон, — они клянутся, что все так и было: верить им или нет — решать читателю».
Мы видим, что Рересби, чиновник и солдат, все-таки не «выбросил старуху из сердца». Даже сам Аддисон[227] не отважился на большее в своем неверии, нежели заявить, что колдовство, может быть, и существует, но нет ни одного современного тому доказательства.
Даже в 1682 году три несчастных женщины, Сьюзен Эдвардс, Мэри Трембл и Темперанс Ллойд, были повешены в Эксетере за ведовство — как обычно, на основании их собственных показаний. Считается, что это была последняя казнь такого рода в Англии, произведенная по постановлению суда.
225
Джон Уилкинз (1614 — 1672) — английский гуманист, естествоиспытатель, астроном логик, автор интерлингвистического труда «Опыт об аналитическом языке», в котором предложен вариант искусственного языка.
226
Сэр Роджер де Коверли — вымышленный персонаж, придуманный Дж. Аддисоном, добродушный помещик, размышления которого печатались в литературных журналах Аддисона.
227
Джозеф Аддисон (Addison, 1672 — 1719) — английский эссеист, издатель, переводчик Вергилия, основатель литературных журналов «Зритель» и «Болтун».