Он все равно продолжил говорить, а я все также молча делать свою работу.
— Мне нравились твои волосы. Они были похожи на небо во время заката. Особенно если смотреть на закат с берега. Все вокруг будто объято огнем.
Думаю, ты сжег меня именно в этом огне. Добавлю баллов за оригинальность, но на медаль ты не тянешь.
— Юго-западное побережье, пожалуй, мое самое любимое место.
Мое тоже. Было. Пока не появился ты и не разрушил мой мир.
— Тебе очень идет это платье.
(Саркастическое фырканье)
— Я заметил, что твои глаза были зелеными. Раньше не замечал. Теперь убедился, что они по-прежнему твои, небесно-голубые.
Этой уловкой он все же заставил посмотреть на него. Наши взгляды встретились.
А твои глаза по-прежнему напоминают… гнилой мох на камнях. Думаю, все дело в плохой экологии твоей души. Она тоже гнилая.
— Как меня зовут ты знаешь. Двадцать лет. Я родился Шестеркой, хотя должен был — Восьмеркой. Теперь и вовсе шатаюсь в Двойках.
Я не хотела, но поневоле прислушалась.
— Ты наверняка слышала о моих родителях.
Только от мамы. Когда-то очень давно она рассказывала мне о своей подруге с Отбора, которая пожертвовала всем ради любви.
Какой же я была дурочкой! Я столько всего пропускала мимо ушей. Я никогда не спрашивала о самом Отборе, о принце. Я была такой глупой, что где-то в глубине души полагала, что родители любят друг друга…
Нужно быть окончательно слепой, чтобы не отличить любовь от ненависти. Да что уж там от ненависти! Я и равнодушия не почувствовала.
— С самой экзекуции они живут во дворце. Теперь уже не слуги, просто друзья семьи. Не знаю, когда они решили о моей помолвке с Лорой…
Я не хотела больше ничего слушать. Я не хотела ничего слышать о помолвке. Я не хотела продолжать слышать его голос. Остался обхват груди, талии и бедер и длина внутреннего шва брюк. Уж этим я заниматься не собираюсь.
— Ваш рост? — сухо прервала его я.
Мои слова были для него пощечиной. Я тут же пожалела о своей жесткости. Он хотел приоткрыть мне дверь, которая раньше была для меня заперта. Но неужели он не понимал, что теперь в этом нет смысла? Мне не нужно… нельзя!.. его узнавать. Нельзя привязываться и тем более вспоминать о чувствах.
Это погубит все.
— Сто семьдесят девять, — проговорил Обманщик.
Единственная правда, что мне удалось от тебя услышать, не считая твоих нескольких прежних фраз. Если они, разумеется, не очередная ложь.
Я тут же заполнила графу и молча протянула ленту.
— Обхват груди? — все еще протягивая ленту и придавая голосу безразличия, я выразительно посмотрела на него.
Он с таким же безразличным лицом принялся выполнять указания. Либо это происходило случайно, либо он все еще старался привлечь мое внимание, но лента все время соскальзывала со спины.
— Неправильно, — я подошла сзади и поправила ее, а затем потянула спереди. — Нужно делать так.
Слова вырвались сами собой. И пожалуй мой голос был слишком доброжелательный. Мое самоубеждение дало первую трещину. Прочистив горло, я заполнила графу и продолжила прежним тоном:
— Обхват талии?
Теперь Обманщик опустил ленту слишком низко. Какая-то часть меня уже прилично обозлилась на этого профессионального актера, но другая вовсю сдерживала рвущийся хохот. Наверное, сказываются все нервные потрясения за эти дни.
В конце концов, я не выдержала и схватив его за руки и подняла их до нужного уровня. И тут же отскочила словно ошпаренная. Я нарушила уже два правила: не говорить, не касаться. И пусть, что «не касаться» было негласным, само по себе «не говорить» предполагает отсутствие какого-либо контакта.
Так, немедленно успокойся!
Я тряхнула головой и взглядом потребовала уже поднадоевшее мне число. Джек… Обманщик (!!!) с выражением искреннего непонимания ответил.
— Есть необходимость объяснять, где находятся бедра, ноги, и как снимать длину внутреннего шва?
Я вручила блокнот с незаполненными строчками и отошла на, пожалуй, уж слишком большое расстояние. Может, я снова драматизирую, но ладони пульсировали в тех местах, которые коснулись рук… Обманщика.
Как же я его ненавижу! Он причинил мне столько боли!
И подарил столько воспоминаний.
Это было худшее лето в моей жизни. Не стоило мне сбегать в тот день.
Лучшее. Не ослушайся ты маму, ты бы не встретила его. Это было бы просто лето. Одно из семнадцати прошедших и двух последующих.
И он разбил мое сердце.
Однако ты все еще люб…
Осознание ударило в голову с такой силой, что я кажется начала судорожно ловить ртом воздух. Я уже начала опасаться, что у меня очередной приступ, но ощущения были совершенно другими. От осознания и от боли, что оно принесло, слезы навернулись на глаза.
Я с опаской посмотрела на юношу, но он, к счастью, потерял ко мне интерес и делал пометки в блокноте. Он ведь почти не изменился, вот только либо из-за меня, либо из-за недостатка освещения в комнате, его глаза были слишком темными, слишком… потухшими?
Неужели я люб… люблю его?
Если это и правда так, то мне стоит бежать… бежать куда глаза глядят!
Но как же король? Как же правда?
Что тебе дороже?
Правда или сердце?
Оно снова разобьется, и будет еще больнее.
Обман… Джексон протянул мне блокнот с записями, а я все еще была под потрясением. Прошло несколько секунд, прежде чем я опомнилась, выхватила блокнот и, с трудом переставляя ноги, направилась к выходу.
— Эсма! — голос Джексона на секунду вернул меня к реальности. Его взгляд долго изучал мое озадаченное лицо. — Прости, что все вышло вот так. Я не хотел поступать так с тобой. Мне пришлось.
В голове звучал лишь один вопрос. Правда или сердце?
И пожалуй, снова выбираю правду.
— Меня зовут не Эсма. Я… — я запнулась, размышляя правильно ли поступаю. Нет, не правильно. — Это уже не важно.
Я сглотнула подступающие слезы.
Нет, плакать нельзя. Уходи немедленно. Сердце переживет еще одну травму.
Вот только я не знала, что именно правда, правда в истинном своем обличии, добьет меня. Добьет мое сердце.
========== Глава 9. Места и статусы ==========
Комментарий к Глава 9. Места и статусы
Я воскресла, но, как всегда, ненадолго.
Этой главой я Недовольна с большой буквы “Н”, но оказывается она была написана еще в феврале, просто я об этом благополучно забыла, а переписывать уже просто пустая потеря времени и нервов.
Не буду пока размораживать фанфик хотя бы потому, что я дать ложную надежду на новую главу смогу, а пережить камбэк - вряд ли, прошлый итак меня из колеи выбил, что ждать от нового - я не имею понятия.
В общем, ничего не обещаю.
Спокойные минуты одиночества, о которых я слезно молила всех существующих и несуществующих богов, все никак не наступали. Весь дворец словно по команде ожил и загудел подобно потревоженному пчелиному рою. В тайных коридорах слуг беспрестанно сновали служанки, выполняя те или иные поручения.
Новость о приближающейся помолвке разнеслась по дворцу с небывалой скоростью — на каждом углу только и говорили о ненавистном мне дне. Я было подумала, что именно обручение стало причиной царящей кутерьмы, однако все дело в визите короля, королевы и кронпринца Испании, которые прибудут сегодня вечером.
Наш общий маленький секрет заключался в том, что с ними я знакома. Разумеется, косвенно — через маму и мистера Иллеа. Они вряд ли знали, о моем родстве с королевской семьей, но о том, что я — одна из повстанцев, даже кружусь в тесном кругу приближенных к Августу, были осведомлены. Это означало, что мне ни в коем случае нельзя попадаться им на глаза.
В живую я, разумеется, виделась и была представлена разве только Александру — обаятельному и, в общем, весьма приятному кронпринцу Испании, во время его тайных посещений повстанческих формирований. Никто из испанской четы не посмеет меня раскрыть, ведь тогда разразится крупный скандал, но тем не менее мне следует быть крайне осторожной.