Сегодня в мою палатку вбежал акали и оглушил меня ругательствами: это тоже была пантомима. Через несколько мгновений актер превратился в раджу, окутанного шитой золотом и камнями кисеей. Таким образом, он обежал все палатки, везде превосходно выполняя свои роли. По всему Пенджабу раскинуты лагеря, которые очень красивы посреди полей и золотых нив. Серые мазанки, слепленные из грязи, и кое-какие укрепления прекрасно вырисовываются на светлой зелени.
Позабыл я тебе сказать, что при встрече, которую нам сделали в Омритсаре, я заметил в толпе всадников и слонов зеленые треугольные знамена, на которых по шелковым тканям были нарисованы тысячерукие и тысяченогие индийские божества. Не написал тебе также, что некоторые из акали, богато одетые, находятся в свите короля и к их чалмам прилажен отточенный железный обруч; этим обручем они раздробляют головы, бросая его на далекое пространство[111]. Видел еще другое оружие, что-то вроде перчатки с железными когтями, которыми схватывают противника. Это оружие называется по-английски tiger’s clow — «тигровые когти». Рассказываю тебе эти подробности, потому что они тебя занимают… А меня занимает одна мечта: недоступная, таинственная долина Кашемира, отчужденная от всего света пропастями Гималаев… Пожалей обо мне, мой друг!
[Ему же]
Лагор, 22 марта 1842 года
Я здесь дней 8, живу под городом. Обнесенный высокими стенами, башнями, оврагами, Лагор кажется сплошной массой ветхих домов, какой-то грязной, зловонной кучей. Вскарабкавшись на слона, с трудом про-тесняешься по узким улицам, поджидая каждую минуту, что вот-вот обрушится на тебя одно из пятиэтажных шатких зданий, с балконами и обитателями. Триумфальные ворота, которыми отделены части города, находятся тоже в полуразрушенном состоянии. Все постройки сложены из кирпича. По улицам текут грязные ручьи, и на каждом шагу попадаются ямы, через которые слон делает уродливые прыжки. По сторонам тянутся лавки со съестными припасами, которых один вид возбуждает отвращение; толкутся […] существа, голые или едва прикрытые лохмотьями, с длинными бородами, отвратительные евнухи, факиры, осыпанные пеплом, уродливо раскрашенные, с тигровой шкурой на плечах, в фантастических перевоях с перьями, с длинными трубами, шайки изуверов в черных одеждах, и гак далее. Все стучит, ревет, гремит оружием. Изредка попадаются очаровательные личики, но с болезненным цветом кожи и худые.
Это я говорю об улицах; но ежели взглянешь вверх, изо всех окон и балконов на тебя наведут наглые взгляды продажные прелестницы и плясуньи, все в золоте и в драгоценных камнях. На некоторых окнах и балконах, словно на насестах, сидят петухи и куры и наполняют воздух своим кудахтаньем. Эта смесь разряженных девушек и птиц тешит взоры, а веселый, звучный хохот индианок, указывающих пальцами на мою европейскую одежду, заставляет меня забывать про опасность, которой я себя подвергаю, продираясь по этим закоулкам. Вдруг мне загораживает дорогу древняя вызолоченная колесница, запряженная парой быков; один из быков падает И не хочет подняться. Если это был бы не бык, через него переехали бы непременно; но бык — животное священное и, стало быть, неодолимое препятствие: нужно подаваться шаг за шагом до первого закоулка, где можно свернуть в сторону.
Может быть, ты желаешь получить некоторые сведения насчет лагорского зодчества? Здесь все выстроено в мавританско-индийском стиле. Перед приездом в Лагор мы провели целый день в садах Шалимара. Так называется сад, находящийся в 4 милях от города; для Ла-гора он то же, что Версаль для Парижа. Это место и называется «висячими лагорскими садами», может быть потому, что сады расположены уступами. Здесь называют их Шалимар Багх. Отличительные признаки этой местности — свежая зелень померанцев и пруды, оживленные целыми стадами уток и гусей. Бесчисленные фонтаны и водопады орошают повсюду этот Эдем влажной, ускользающей от глаз пылью; через полчаса прогулки по прямым аллеям сада вы можете быть уверены, что ваше платье совершенно измокнет. Киоски и беседки, иногда сложенные из мрамора, не очень красивы, но зато обвешаны превосходными кашемирами и орошены кристальными струями, которые кажутся алмазными потоками. По саду бродят люди подозрительного вида, вооруженные с головы до ног. Чтобы привлечь их чем-нибудь к себе, я просил позволения осмотреть их оружие, и тотчас добродушная улыбка разгладила свирепые лица.
На другой день нашего приезда в Лагор король пригласил нас на охоту, и по сборам можно было предвидеть, что это увеселение будет занимательно. Выехав, мы составили фронт из 50 парадных слонов, покрытых парчовыми чепраками; нам предшествовало и сопутствовало несметное число богато одетых и вооруженных всадников на красивых конях. Целый регулярный батальон сикхов гремел в барабаны и трубы, чтобы поднять дичь. Все приехавшие на охоту были очень усердны к делу. Король принимал деятельное участие: он стрелял очень метко в перепелок; целые сотни бедных птичек погибли. Когда же из равнин мы вступили в джунгли, из кустарников и кустов, подымавшихся в уровень с нашими слонами, выскочило множество диких кабанов. Впрочем, застрелили только одного и долго дорубливали его саблями. Отвратительно было смотреть на эту бойню.
Недавно мы приглашены были королем на вечер, который он располагал дать в своем загородном дворце. Король принял нас под открытым небом, приятно освещенным месяцем, на обширном дворе, обнесенном высокими стенами. В этой ограде было десятка два великолепно навьюченных лошадей. Синеватый свет, падающий от факелов и свечей, расставленных по стенам, придавал лошадям странный вид: белые, украшенные изумрудами, казались тенями волшебного фонаря или сказочными конями, а вороные в рубиновой сбруе, при красноватом отблеске факелов, напоминали коней мрачного бога Аида. Король со спокойным видом повел нас по извилистым дорожкам, и мы очутились на другом дворе, устланном мраморными плитами и драгоценными тканями. Посредине двора в обширном водоеме плавали разные водяные птицы, а небольшие фонтаны бросали в воздух алмазную пыль, которая отливала радугой от тысячи разноцветных светильников.
Мы подходили к великолепным палаткам, подбитым цветными шалями, золотой и серебряной парчой. В это время в глубине двора поднялся огромный занавес, поднялся медленно и постепенно, и перед нами открылась великолепная зала. Стены и потолок были выстланы разноцветными кристаллами, оправленными в золото: точно ковры из драгоценных камней. Король повел г-на Кларка за руку, и нашим глазам представился бесконечный ряд столов, заваленных королевским оружием: сотни сабель, кинжалов, щитов, кольчуг и шлемов; все это очень-очень богато, но нисколько не добротно. Удивляться решительно нечему.
Я пришел бы в большое затруднение, если бы мне позволили выбрать из этой кучи оружия что-нибудь для твоего арсенала. Между прочим, здесь была броня со шлемом и поручнями, кажется выписанная генералом Алларом[112] из Франции: какое-то театральное оружие без стиля и вкуса. Однако англичане очень дивились этому вооружению и наперерыв примеривали поручни, вероятно из сочувствия ко всему, что идет из Европы. Сикхам это может нравиться, как всякая невиданная вещь. Затем следуют серебряные сервизы, различные поделки из агата, украшенные драгоценными камнями, 5 или 6 портретов без рамок, писанных масляными красками германским художником Шефтом, о котором я тебе писал. Портрет короля, представленного в богатой одежде с длинным прямым мечом, поднятым кверху; портрет первого министра Дхиан Сингха, красивого молодого человека в пресловутой броне. Дхиан Сингх представлен верхом по повелению короля.
Из оружейного зала нас повели по другим покоям, в которых король выставил напоказ все свои сокровища; с его стороны это было очень любезно. Посредине зала был накрыт стол; под серебряными колпаками приготовлены были различные яства и лакомства; но королю было очень совестно приглашать нас к столу, зная постоянство наших вкусов. Однако же он решился, и по его приглашению все общество расположилось на золотых и сeребряных стульях пред столами, уставленными плодами и необыкновенной формы бутылками с тем дорогим вином, которое стоит 300 рупий. Это вино удивительно крепко. Король налил и подал из своих рук чашу посланнику и мне, и хотя был почти уверен по опыту, что мы не будем пить, однако, глотая свой стакан, пристально смотрел, как мы едва подносим драгоценный состав к губам. Придворные сикхи на мои вопросы о причине примеси в вино драгоценных камней говорили: «Что крепче алмаза? Стало быть, он крепит желудок и все тело человека». Яхонтам приписывается также очень много полезных свойств. В это время стали подходить к королю, одна за другой, множество танцовщиц, молоденьких, хорошеньких девочек в роскошных костюмах. Небольшие носики их так были увешаны подвесками, лоб и щеки так раззолочены, что мы насилу могли рассмотреть их черты. Ноги и руки их, украшенные кольцами и зеркальцами, были очень миловидны, хотя цвет кожи чрезвычайно смугл. Одежда их состоит из прозрачных покрывал разноцветного или золотого и серебряного газа, из коротких юбок, бархатных или матерчатых, под которыми изящно обрисовывался стаи. Эти милые существа подходили к королю и подавали рупии; он, разговаривая с посланником, обращался к ним рассеянно, но вместе с тем и благосклонно.
111
Известно, что в Индии стальные, обточенные по краям кольца («чакры») надевают на головные уборы члены военизированной организации ордена
112
Аллар, Жан Франсуа (1785–1839) — офицер наполеоновской армии, адъютант маршала Брюна; после 1815 г. служил в армиях Египта, Персии; с 1820 г. — главнокомандующий армией Ранджит Сингха; в 1835 г. во Франции закупил оружие и был назначен официальным поверенным в делах Франции при дворе Ранджит Сингха; скончался в Пешаваре. —