[Ему оке]
Станция Арул, 24 октября 1845
В Аллахабаде отправлялся я в один сад смотреть несколько больших мавританских зданий, надгробных памятников Великого Могола Джахангира[143], его супруги, дочери и других. Я снял с них рисунки. В силу обшей привычки у меня за неимением другого экипажа были наняты поденные носильщики, всего 6 человек, которым я платил не более 3 франков: это цена для иностранцев; туземцы платят еще дешевле. Носильщики очень услужливы, знают местность и хорошо понимают не знающих их языка. Они же привели или принесли меня в одно подземелье. В Аллахабаде спускаешься с факелом в черный лабиринт и находишь направо и налево бездну каменных лингамов и статуй полулюдей, полуслонов. Эти лингамы вымазаны маслом, украшены цветами и усыпаны мукой или хлебным зерном. Каков же был мой ужас, когда при мрачном свете факела я увидел, что по лингамам ползают огромные кокроаки (особый род тараканов), привлеченные сюда маслом и жиром!
Бивар, другая станция,
25 октября
Из Аллахабада в Агру переезд мой устроен и заплачен наперед, по обычаю страны. Ночью я еду в паланкине, днем останавливаюсь, чтобы избежать солнечного жара; но эта предосторожность почти уже не нужна, потому что с каждым днем становится все холоднее, и я отложу ее вскоре вовсе, почему и буду продвигаться поспешнее.
Здесь расположен теперь полк английских улан, идущий в Пенджаб[144]: количество слонов, верблюдов, телег, волов, палаток, огней и людей неисчислимо. В одной из палаток, которую ставят рядом с занимаемым мною дак-бунгало, то есть почтовым домом, есть прехорошенькая английская дама; ставят около моего жилища и другие палатки, так что я буду «окружен». Кажется, полк пробудет здесь более одного дня. Что до меня, я выступаю вечером, как делаю всегда.
Агра, 28 октября
Я приехал вчера, как предвидел, в 2 часа утра. Дак-бунгало очень покоен, так что я, хотя и с благодарностью, отказываюсь от приглашений генерал-губернатора, который теперь здесь, и губернатора Агры, весьма любезно предлагающих мне первый — палатку в своем лагере, второй — помещение в своем доме, расположенном среди парка. Однако я препорядочно рискую, потому что, если б приехал еще кто-нибудь, я должен уступить место новоприезжему, по положению. Здесь можно пользоваться станцией не более суток, потому что Агра — одно из самых проезжих мест, а вероятие войны с сикхами порождает большое движение к северу. Потому всякий проезжающий имеет право тебя выгнать; но первое: почтовый дом состоит из двух помещений, совершенно раздельных (правда, есть у меня сосед, занимающий другую половину, но я надеюсь, что он скоро уберется); второе: я крепко надеюсь на связи и на отношения большей части путешественников-англичан, штатских и военных, с жителями Агры, отношения, которые заставят их- скорее пристать у знакомых, нежели на станции.
Наняв кабриолет, я, между прочим, отправился вчера осмотреть дворец Великого Могола; он пуст и огорожен стенами великолепного укрепления — род кремля; в этих воздушных мраморных павильонах я был удивлен, встретив генерал-губернатора с его адъютантами и другими лицами, снимающего дагерротипы, которыми он занимается con amore [ «с любовью»].
Агра в отношении к мавританской архитектуре одна из замечательнейших и, может быть, одна из диковиннейших местностей всего земного шара. Из других мест, виденных мною, к этому подходят только Дели и Каир. Здесь, в Агре, бездна памятников из самого лучшего мрамора; каждый в своем роде, единственный, каждый — самого строгого стиля, украшен сложными деталями, чрезвычайно гармонирующими между собой и нисколько не нарушающими девственной чистоты архитектурных линий. Почва плоска и безобразна, пыли очень много; но там и сям есть очаровательные сады, где кричат попу-, гаи и журчит вода. Кроме того, перед тобой бесплодные равнины, усей, иные палатками, населенные слонами и верблюдами, людьми, стряпающими на воздухе, женщинами, которые носят воду, — все это покрыто пылью, или базары длинные, узкие и набитые народом, окаймленные домами с мавританскими балконами. На этих базарах расположены разные индийские съестные припасы, игрушки, хукка, табак и одежды, блестящие, но грубой работы.
Генерал-губернатор предложил мне съездить с ним сегодня вечером в одну из окрестностей, где есть французский женский монастырь. Странное явление в Индии. Располагаю съездить.
Агра, 29 октября
Довольно грустно смотреть на бедных французских монашек; они большей частью из Лиона. Есть у них, однако, хорошенький садик для прогулок, а иногда они ходят к Гималаю, где тоже устроено у них прибежище для отдыха после истомления от зноя. Сухой и холодный воздух теперешний придает мне бодрости, и я делаю прогулки до 6 верст. Сейчас получил я из Дели письмо от моего комиссионера Натмаля: пишет, что у него набралось много вещей для меня, и я решаюсь ехать.
Еще Агра, 4 ноября
Проезд генерал-губернатора сделал то, что все носильщики теперь заняты, и я должен был пробыть здесь все это время. Наконец дак мой заказан к завтрашнему вечеру. За неимением лучшего занимаюсь рисованием здешней архитектуры, что идет довольно худо и не совсем развлекательно. Прямые и параллельные линии без конца, десятки колонн, похожих одна на другую, десятки куполов, один как другой, и бог знает сколько аркад, окон дверей и т. д. Но это не совсем бесполезно.
Долпур [Дхолпур], 6 ноября
Наконец, после бог знает каких усилий, я добился как милости и заплатив порядочную сумму возможности выехать в Гвалиор [Гвалияр]; но вот я на третьей станции застрял со вчерашнего вечера, в месте, истинно ужасном; а уже полдень. Ты еще более будешь смеяться надо мной, что я опять охотой пошел в эту каторгу. Так, Граф Ф. говорит, что весь Восток Не стоит и часового путешествия. Но который, ты этого не говоришь? Я получил в Агре письмо твое из Парижа, перед отъездом твоим в Петербург. Последнему я очень рад. Дай бог, чтобы я как-нибудь выбрался из этой стороны и поскорее увиделся с тобой!
Агра, 10 ноября
Среди пустыни есть крепость на скале, у подножия которой город, населенный почти пятьюдесятью тысячами маратхов. Это — Гвалиор. Я приехал туда 10-го числа, на ночь, и резидент, мистер Шекспир, послал вскоре предупредить махараджу, что русский путешественник нарочно приехал издалека, чтобы посмотреть на него и на его столицу. Вследствие этого явилось 2 слона, за мной и за английским резидентом, который живет довольно далеко от города. Мы проезжали по улицам, унизанным балконами, на которых была тьма народу. Приехав на двор дворца, мы слезли и, предводимые прислугой раджи, взошли один за другим по узкой лестнице до двери, где толпились вооруженные люди, танцовщицы и музыканты. В это время началась музыка и пляска, а мы продолжали идти, кланяясь направо и налево, между двух рядов маратхских воинов, стоявших в длину залы, длинной, низкой и в конце которой сидел на троне махараджа. Он — мальчик 10 лет, весь облепленный жемчугом и бриллиантами, держащий в одной руке кинжал гвалиорский, а в другой — шпагу индогерманского вида. Он черен, как все индийцы, ио очень хорош собой, очень грациозен и важен. Каждую минуту молодой слуга, стоящий позади него, совал ему в руку свежие листья бетеля, которые ребенок сейчас же клал в рот.
144
Англичане начали в то время подготовку к войне с Пенджабом, разразившуюся в декабре 1845 г. —