<…> Пришлите, пожалуйста, заодно какие-нибудь Сашины рисуночки, словечки, волоски, и т. д., и т. д. <…>
Ал. Блок
ИРЛИ, ф. 654, оп. 7, № 23.
2. ИЗ ПИСЬМА А. Л. БЛОКА АЛЕКСАНДРЕ АНДРЕЕВНЕ БЛОК
26 ноября 1887, Варшава
<…> Какую это Вам операцию делали?[141] и т. д. Что бы Вам, хоть в виду ожидаемого «французского счастья»[142] принять со мной «тон» подобродушнее, а следовательно и пооткровеннее? Я ведь никогда не был и не буду «врагом» Вашим: в моем воображении, так часто заменяющим мне действительность, Вы остаетесь милою, поэтичною, смешною и бедною Асею, какою я преимущественно знал Вас… К этому присоединяется более смутный образ любящей, самоотверженной матери, которая бывает, впрочем, и мадонна и тигрица, — но даже «тигрицу» мне не хочется обижать, хотя с нею, как и с «мадонною», трудно быть просто «по-человечески» любезным… (помните «Une passion dans le désert» Бальзака?)[143]
ИРЛИ, ф. 654, оп. 7, № 23.
3. ПИСЬМО А. Л. БЛОКА АЛЕКСАНДРЕ АНДРЕЕВНЕ БЛОК
10 апреля 1888 г. Варшава
Вы[144] ссылаетесь на какие-то будто бы «уже данные Вами обещания», но не решаетесь даже повторить их письменно… В последнем (втором) письме к А. Ф. Кублицкому[145] я еще раз изложил и подробно мотивировал свои весьма естественные «желания». От Вас зависит скорее «покончить начатое дело», не заставляйте меня «действовать помимо Вас» по вопросу о восстановлении моих прав. Впрочем — не тороплю Вас, тем более, что сам ужасно занят разными делами. Посылаю Вам пока 100 руб., а в течение мая месяца получите от меня еще сколько-нибудь.
Милая, хорошая ма(му)сенька! Тратьте Вы эти денежки хоть на свои какие-нибудь маленькие потребности (в роде варшавских фиалочек и т. п.), но не балуйте уж так слишком нашего драгоценного Сашуру — себе на муку, а ему м<ожет> б<ыть> на погибель! Будьте зато чуточку подобрее, поснисходительнее к самому несчастному из Ваших поклонников, который право же немного у Вас просит.
Ал. Бл.
Напишите же «как Пасха деток веселит», как «скучно деткам в день ненастный»[146] и т. п.
ИРЛИ, ф. 654, оп. 7, № 23.
4. ИЗ ПИСЬМА А. Л. БЛОКА АЛЕКСАНДРЕ АНДРЕЕВНЕ БЛОК
11 августа 1888 г. Варшава
Александра Андреевна! Еще в июле мне было неожиданно предъявлен укор при здешней консистории — «о преподавании Александру Блоку тщательнейших пастырских увещаний о прекращении возникших между ним и женой его несогласий взаимным христианским примирением и неуклонным пребыванием в брачном союзе». Видя Ваше нежелание поступиться хоть чем-нибудь от своей маленькой «монополии» на нашего Сашуру, я дал такой отзыв, который должен был совершенно прекратить начатое зимою дело…[147] Но так как мне ужасен Ваш брак вообще, то я готов теперь, пользуясь знакомством священника, изменить сообразно с Вашими намерениями свой отзыв[148] (всего лучше будет, если Вы мне его продиктуете — поскорей!) — в надежде, что и Вы, наконец, согласитесь исполнить хоть некоторые мои просьбы (а впрочем — как Вам самой угодно… Вы уже в таком возрасте, которому доступна бывает и жалость… иногда даже на больших расстояниях или даже совершенно вчуже). М<ожет> б<ыть>, Вы исполните хоть то малое, о чем я просил еще весной, если теперь стану просить у Вас большего (на всякий случай)?
Милая, хорошая, самая лучшая мамуся! Вы давно доказали свою способность к полному самоотвержению из-за сына (оно тем выше, что Вы, как будто, даже отрицаете это!), — докажите же еще, что можете действовать вполне самостоятельно (как иногда утверждали?) Приезжайте с Сашурой осенью в Варшаву:[149] я Вас устрою, если хотите, совершенно отдельно от себя, со всеми удобствами — можете взять с собой няню и еще кого-нибудь. Здесь Вы будете более, чем где-нибудь, независимы и — у себя дома… Наша старая Варшава в последние годы сильно изменилась к лучшему: 1) в значительной степени «обрусела», 2) обчистилась, обмылась, об асфальтировалась и т. п. К лету поедете, конечно, опять в деревню (или куда знаете: хоть в Париж на выставку), — но «от осени ненастной — до весны веселой, красной — много месяцев пройдет»,[150] в течение которых мне, м<ожет> б<ыть>, удастся спокойно переговорить с Вами о том, что накопилось за восемь лет, а также о разводе: ведь и для него нужно некоторое «взаимное христианское примирение»! Оно еще нужнее для Вашего добренького (в сущности) Сашуры, которому притом несколько варшавских «месяцев» принесут только пользу, ибо помогут сосредоточиться — хотя бы на привязанности к своей идеальной («лучше ее нет на свете!») мамусеньке… Завидую ему и Вам, потому что мне не на ком вообще «сосредоточиться» (а на своих мыслях вредно), не с кем даже говорить «по душе», — давно уж и «побранить меня некому», вообще скверно… <…>
ИРЛИ, ф. 654, оп. 7, № 23.
5. ИЗ ПИСЬМА А. Л. БЛОКА АЛЕКСАНДРЕ АНДРЕЕВНЕ БЛОК
21 сентября 1888 г. Варшава
Александра Андреевна,
С будущего года я имею право получать здесь пособие (по 100 руб.) на воспитание сына, а с 13 лет по 180 руб. <…>
ИРЛИ, ф. 654, оп. 7, № 22.
6. ИЗ ПИСЬМА А. Л. БЛОКА АЛЕКСАНДРЕ АНДРЕЕВНЕ БЛОК
15 ноября 1888 г. Варшава
<…> Предупреждаю Вас, что я теперь еще менее, чем когда-нибудь, склонен выносить терпеливо всякие проявления надо мной бекетовской либеральной спеси и вооруженной трусости.[151] Довольно с меня одних консисторских и трактирных петербургских раздражений! <…>
ИРЛИ, ф. 654, оп. 7, № 23.
7. ИЗ ПИСЬМА А. Л. БЛОКА АРИАДНЕ АЛЕКСАНДРОВНЕ БЛОК[152]
16 августа 1890. Петербург
<…> Кроме того, я съездил на пустую теперь квартиру своего сына в казармах[153] и поговорил с денщиком[154] — его постоянным собеседником, спутником и слушателем его чтения <…>
ИРЛИ, ф. 654, оп. 6, № 1.
8. ИЗ ПИСЬМА А. Л. БЛОКА АРИАДНЕ АЛЕКСАНДРОВНЕ БЛОК
6 сентября 1892 г. Варшава
<…> Вчера было очень жарко, а сегодня уже осенний день, и обе «маленькие», т. е. маменька и дочка[155] прилегли поспать или что называется «скисли», что и я намерен предпринять после обеда, по обычаю предков и в назидание потомству, старший член которого отдыхает (до 15 сентября или дольше) в деревне перед новыми зимними трудами (недавно прислал мне новые стишки своего сочинения).
ИРЛИ, ф. 654, оп. 6, № 1.
9. ИЗ ПИСЬМА А. Л. БЛОКА АРИАДНЕ АЛЕКСАНДРОВНЕ БЛОК
142
Так Александр Львович называл намечающийся брак Александры Андреевны с Ф. Ф. Кублицким-Пиоттух.
143
«Любовь в пустыне» — рассказ Бальзака (1830). Перевод этого рассказа был сделан позже А. А. Кублицкой-Пиоттух и напечатан в кн.: О. Бальзак. Собр. соч. в 20 томах, т. 12. СПб., 1898. В рассказе фигурирует не тигрица, а пантера.
145
Адам Феликсович Кублицкий-Пиоттух (1855–1932), муж С. А. Бекетовой, брат Ф. Ф. Кублицкого-Пиоттух. С ним Александр Львович вел переговоры об условиях, на которых он со своей стороны готов был согласиться на развод. Свои условия А. Л. перечисляет в публикуемых здесь письмах к жене: сын должен как следует познакомиться с отцом; Александра Андреевна или ее родственники должны периодически извещать отца о жизни сына; Александр Львович должен получить возможность регулярно навещать сына в Петербурге и, если сын не откажется сам, брать его с собой на короткое время.
148
Александра Андреевна не ответила на это письмо, и Александр Львович самостоятельно изменил отзыв.
151
А. Л. собирается приехать в Петербург к середине декабря и в этом письме требует подготовить сына к свиданию с ним. Сведениями о том, состоялась ли эта поездка, мы не располагаем.
152
Ариадна Александровна Блок (1832–1900) — дочь псковского губернатора Черкасова, вышла замуж за чиновника особых поручений при губернаторе Льва Александровича Блока (1823–1883). После смерти мужа жила с семьей дочери своей Ольги Львовны Качаловой. С 1895 г. — по приезде в Петербург — Ариадна Александровна искала сближения с обоими детьми Александра Львовича, внуками своими Сашей и Ангелиной. Сашу она могла принимать только у себя, так как с семьей Бекетовых и Кублицких-Пиоттух связей не поддерживала. С М. Т. Беляевой Ариадна Александровна установила дружеские отношения и старалась свести маленькую Ангелину со своими младшими внуками. Саша Блок регулярно навещал бабушку, но она, видимо, не оставила в его памяти заметного следа. Письмо посвящено описанию свадебного путешествия с М. Т. Беляевой.
153
Казармы лейб-гвардейского полка на Петербургской стороне, на набережной Большой Невки; сюда переехал Блок с матерью после замужества ее с Ф. Ф. Кублицким-Пиоттух, поручиком полка.