Александр Львович делает усиленные (и бесплодные) попытки привлечь внимание сына к тому, что интересует его самого. Пока Блок учится на юридическом факультете, отец следит за его успехами, дает ему советы, посылает в помощь свои статьи и лекции (ср. письмо Блока от 26 сентября 1900 г.). Когда Блок переходит на историко-филологический, отец начинает интересоваться его литературной деятельностью, благодарит за присланные ему стихи и одобряет их (письма от 28 июня и 2 октября 1902 г.), просит прислать еще (письма от 21 сентября 1902 г. и июля 1903 г.), не забывает поздравить с первыми выступлениями в печати (письмо от апреля 1903 г.), читает те альманахи и журналы, о которых сын упоминает в письмах. Александр Львович старается вникнуть в круг интересов и занятий сына, просит его писать и «о житейском». И однажды даже решается пригласить его погостить к себе в Варшаву (письмо от 14 ноября 1902 г.).
Блок-студент, сменив мать в переписке с отцом, относится к этому со всей свойственной ему серьезностью. В письмах он дает отчет Александру Львовичу об основных внешних событиях своей жизни. Но отец мало его интересует и продолжает оставаться чужим ему человеком. Это особенно ясно видно в его письмах к матери, где он упоминает об отце.
Г. П. Блок пишет об Александре Львовиче, что «он очень любил родственников и любовь эта была, по-видимому, какая-то принципиальная»19. Отцу очень хочется, чтобы сын сблизился с его родными. Он постоянно напоминает ему о них и настойчиво просит их посещать.
Блоку чужды родственники отца. Он любит по-настоящему только очень немногих самых близких ему родных. Широкие родственные связи ему органически враждебны. Об этом он пишет матери 1 октября 1906 г., заключая следующими словами: «Этого ужаса я избежал, я думаю, потому, что Александр Львович его исчерпал» (VIII, 162). Много позже в обстоятельном письме к своей двоюродной по отцу сестре С. Н. Тутолминой от 16 января 1916 г. он повторяет ту же мысль и объясняет: «… Это происходит не от дурных моих чувств к тебе и всем вам, а от строя моей души, которого я не могу изменить» (VIII, 454). Отношения Блока с отцом заметно обострились с 1903 г. Послав сыну 1000 рублей и не получив от него приглашения на свадьбу, Александр Львович был очень задет.
В сильном раздражении он написал сыну, по справедливому определению М. А. Бекетовой, «чрезвычайно язвительное и неприятное письмо». Блок переслал это письмо матери, сделав на нем пометки красным карандашом (письмо от 30 августа 1903 г.). Вероятно, по ее совету, он игнорировал оскорбительный тон отцовского письма и продолжал писать ему в прежнем духе, благодарить «за денежную поддержку» и посылать стихи.
Александр Львович не смягчился; в следующем своем письме он продолжал еще более язвительно высмеивать письма сына и присланные ему стихи. Блок ответил ему очень сдержанно и коротко, сославшись на занятость, поблагодарил за деньги и «за длинное и интересное письмо». В конце октября 1904 г. он послал отцу свой только что вышедший первый сборник, который вызвал новый взрыв возмущения у Александра Львовича.
Что же произошло? Почему Александр Львович, прежде внимательно следивший творческим путем сына, вдруг резко изменил свое отношение к его стихам и его первый сборник, в который, кстати, вошло и то, что ему раньше нравилось, сравнил с «бедламом»?
Вопрос этот сложный и требует специального изучения. Напомним только, что, по свидетельствам мемуаристов, Александр Львович, обладая тонким вкусом, любил и знал поэзию. Это подтверждает и М. А. Бекетова, недоумевая, почему отец поэта, сыграв такую большую роль в развитии личности своей первой жены и подготовив ее тем самым к духовному общению с сыном, сам к его стихам относился с холодной насмешкой. «Быть может, это был просто педагогический прием?» — сомневается она20.
Г. П. Блок сообщает, что Александр Львович «стихи сына все знал. Особенно любил стихи о России»21. Последнее вполне понятно. В. Д. Измаильская в своей статье подробно осветила вопрос о совпадении взглядов на Россию А. Л. Блока в его книге «Политическая литература в России и о России» и поэта в его стихах о России. Она же первая обратила внимание на отрицательное отношение Александра Львовича к первому сборнику Блока в связи с его критическими замечаниями по поводу «рыцарей без страха и упрека», прославленных за непроизводительное служение «богу и даме»22.
Нельзя не учитывать и обиду Александра Львовича, получившего книгу сына и понявшего, что тот так и не прочел его труд, бывший, очевидно, среди тех статей и лекций, о которых Блок писал ему в письме от 26 сентября 1900 г.: «Не знаю, когда мне удастся прочесть все это».
Гипертрофированную обидчивость Александра Львовича подтверждает и замечание С. Герцог: «На одной из своих книг А. А. сделал надпись отцу: «Моему отцу по духу». Это «по духу» очень возмутило А. Л. и давало темы его многим комментариям. — Все-таки, говорил он нам, горько улыбаясь, не только же я по духу ему отец».
«Система откровенного высказыванья (даже беспощадного)…», которой Блок придавал такое большое значение (письмо к матери от 24 ноября 1908 г.), была, как видно, чужда Александру Львовичу, поэтому и отношения его с сыном запутались невероятно и даже на какое-то время прервались. В письме к матери от 25 января 1908 г. Блок пишет: «На днях было письмо от Ал. Львовича — декадентское; с какой-то иронией, как всегда, немножко жалкое, запутанное, предлагает, насколько можно понять, денег и обещает приехать на Пасхе. Просит возобновить сношения. Мне еще трудно ответить ему — все не соберусь». Блок, очевидно, так и не собрался ему ответить. А когда Александр Львович, приехав на пасхальные каникулы в Петербург, хотел встретиться с ним, Блок под благовидным предлогом (срочный вызов на совещание) постарался избежать этой встречи. «Господи, как с ним скучно и ничего нет общего» — жалуется он матери (письмо от 17 апреля 1908 г.).
Совсем по-иному Блок понял отца уже после его смерти, под влиянием похорон и того, что услышал и узнал об Александре Львовиче в Варшаве. Тогда он писал о нем матери: «Все свидетельствует о благородстве и высоте его духа, о каком-то необыкновенном одиночестве и исключительной крупности натуры» (письмо от 4 декабря 1909 г. — VIII, 298).
Значительность личности Александра Львовича была глубоко прочувствована поэтом. И не случайно в 1921 г. в речи «О назначении поэта» Блоком были сказаны многозначительные слова: «Сын может быть не похож на отца ни в чем, кроме одной тайной черты; но она-то и делает похожими отца и сына» (VI, 161).
Под сильным впечатлением событий, пережитых в Варшаве, им и была задумана поэма «Возмездие», в которой он хотел изобразить отца так, как писал об этом в 1911 г. Е. В. Спекторскому (см. в наст, томе письма Блока к Спекторскому).
Со временем замысел поэмы расширился, а факты действительности, преобразившись в художественном творчестве, подчинились его особым законам.
***
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Е. В. Спекторский. Александр Львович Блок, государствовед и философ. Варшава, 1911.
2 С. А. Венгеров. Критико-биографический словарь русских писателей и ученых (от начала русской образованности до наших дней), т. III. СПб., 1892, с. 397.
3 Там же.
4 Е. В. Спекторский. Указ. соч., с. 3–4.
5 Там же, с. 4.
6 В поэме «Возмездие» Блок упоминает, что Достоевский, обратив внимание на героя поэмы, находит в нем сходство с Байроном (III, 321). Можно предположить, что об этом раньше Блок слышал от своей бабушки Е. Г. Бекетовой, которая была знакома с писателем. М. А. Бекетова пишет, что на вечерах А. П. Философовой Александр Львович встречался с Достоевским, «которого поразила наружность молодого человека. Как говорили тогда, Достоевский собирался изобразить его в одном из своих романов в качестве главного действующего лица» (М. А. Бекетова. Александр Блок. Биографический очерк. Л., «Academia», 1930, с. 25).