(3) Итак, если ты хочешь имения с верным прибытком, покупай что-нибудь на этом побережье. Будь здоров.
7
Плиний Катию Лепиду 1 привет.
Я часто говорил тебе, что Регул2 - это сила. Если он чем-то захвачен, чего он только не сделает! Захотелось ему оплакать сына - оплакивает как никто; захотелось иметь как можно больше его портретов и статуй: по всем мастерским заказываются изображения; их делают в красках, делают из воска, из бронзы, из серебра, из золота, из слоновой кости, из мрамора. (2) Недавно перед огромной аудиторией он читал его биографию, биографию мальчика! - прочел и разослал тысячи переписанных экземпляров по всей Италии и провинциям с официальным обращением: пусть декурионы выберут из своей среды самого голосистого прочесть эту биографию народу. Было сделано3.
(3) Если бы эту силу, или как еще назвать эту целеустремленность, он обратил на хорошее, сколько добра мог бы он сделать! Хорошие люди, правда, слабее дурных, и как ?????? ??? ?????? ???????? ?' ????? ?????1*, [1* невежество ведет за собой дерзость, а размышление - медлительность (слова Перикла у Фукидида, 2.40.3).] так и честную душу сдерживает совестливость, а негодяй крепнет от своей дерзости. (4) Примером Регул. Грудь слабая, произношение неясное, язык заплетающийся, соображение медленное-медленное, памяти никакой, одним словом, ничего, кроме бешеного нрава, но бесстыдством и этим самым неистовством своим он добился того, что считается оратором. (5) Геренний Сенецион чудесно перевернул, говоря о нем, катоново определение оратора: "оратор - это плохой человек, не умеющий говорить" 4. Клянусь Геркулесом! сам Катон так метко не охарактеризовал оратора, как Сенецион Регула.
(6) Можешь ли ты в равной степени отблагодарить меня за такое письмо? можешь, если напишешь, прочел ли кто-либо в вашей муниципии из моих товарищей, а может быть и ты сам, эту скорбную книгу Регула на форуме, разумеется ??????, как говорит Демосфен, ??? ????? ??? ??????? ??? ??????????2*, [2* возвысив голос, ликуя и громко вопя (Демосфен, "Речь о венке", 291).] как базарный фокусник5. (7) Она так нелепа, что может вызвать скорее смех, чем скорбные вздохи: можно подумать, что она написана не о ребенке, а ребенком. Будь здоров.
8
Плиний Матуру Арриану 1 привет.
Ты поздравляешь меня с получением авгурата2 и правильно делаешь, во-первых, потому, что хорошо заслужить даже в малом благосклонность такого рассудительного принцепса, а затем, потому, что само это жреческое звание, и древнее и святое, замечательно еще тем, что его нельзя отнять. (2) Другие звания, почти равные по достоинству, можно и пожаловать, и отобрать3; тут судьба властна только дать.
(3) Мне кажется, что стоит меня поздравить и с тем, что я сменил Юлия Фронтина4, человека достойнейшего; в день, когда объявляли кандидатов, он в последнее время из года в год называл меня, словно выбирая на свое место5. Было это, по-видимому, не случайно, как и доказало нынешнее событие.
(4) Ты пишешь, что мой авгурат тебя особенно радует, потому что авгуром был и М. Туллий. Тебе приятно, что в магистратурах я иду по стопам того, с кем мечтаю сравняться в литературе. (5) О, если бы как этим самым жречеством, как консулатом, который я получил, будучи гораздо моложе его, также сравняться мне на старости лет хоть в малой доле с его талантом! (6) Но конечно, то, что зависит от людей, выпадало на долю мне и многим, но трудно достичь и дерзко даже надеяться на то, что могут даровать только боги. Будь здоров.
9
Плиний Корнелию Урсу 1 привет.
В эти дни шло дело Юлия Басса, человека многострадального, бедствиями своими прославившегося. При Веспасиане его обвиняло двое частных лиц; дело отправили в сенат, и оно долго оставалось нерешенным, но наконец Басс был совершенно оправдан. (2) Тита он боялся как друг Домициана; Домицианом был выслан. Возвращенный Нервой, получил в управлении Вифинию и вернулся, чтобы попасть под суд. И обвиняли его яростно и защищали преданно. Высказаны были разные мнения, по большей части как будто мягкие2.
(3) Выступал против него Помпоний Руф, человек хорошо подготовленный и горячий. Руфа сменил Феофан, один из послов, главарь и зачинщик обвинения3. (4) Отвечал я; Басс возложил на меня все: я должен был заложить фундамент всей защиты, рассказать о многих преимуществах, которые, помимо знатности рода, доставили ему перенесенные опасности; (5) рассказать о заговоре доносчиков, который они сочли доходной статьей4; рассказать, чем он задел самых беспокойных людей, например, этого самого Феофана. Басс хотел, чтобы я сразу стал опровергать обвинение, особенно его тяготившее; остальные его поступки, хотя обвинения в них звучали еще страшнее, заслуживали не то что оправдания, но одобрения5; (6) угнетало его обвинение в том, что он, человек простодушный и неосторожный, принимал кое-что от провинциалов как их друг: он был раньше в этой провинции квестором. Обвинители говорили о воровстве и хищениях, он о подарках.
(7) Закон, однако, запрещает принимать подарки. Что мне тут делать, по какой дороге повести защиту? Отпираться? Страшно, как бы действительно не показалось воровством то, в чем я боюсь признаться. А кроме того, отрицать факт явный значило усиливать преступление, а не преуменьшать его, тем более, что сам подсудимый связал адвокатам руки: он говорил многим и самому принцепсу6, что принимал только маленькие подарки и то лишь в день своего рождения и на Сатурналии7 и рассылал их многим. (8) Просить помилования? Я придушил бы подсудимого, признав его таким преступником, которого спасти может только милость. (9) Говорить, что он поступил правильно? Ему бы это не помогло, а я явился бы человеком бессовестным. И я в затруднении решил держаться некоей середины; кажется мне, что и держался.
Мою речь, как обычно битву, прервала ночь. Я говорил три с половиной часа, оставалось у меня еще полтора. По закону обвинителю дается шесть часов и девять обвиняемому8. Это время обвиняемый поделил между мной и тем, кто собирался говорить после меня; мне предоставил пять часов, а тому остальные. (10) Речь моя была успешна; следовало бы замолчать и кончить: не удовлетворяться удачей рискованно. А к тому же я боялся, что при вторичном выступлении силы покинут меня: вновь браться за эту речь было бы тяжелее, чем начать ее. (11) Была еще опасность: этот остаток речи могли встретить холодно, как нечто отложенное в сторону, со скукой, как повторение. Факел горит, если им все время размахивать, зажечь потухший очень трудно. Пыл говорящего и внимание слушателей поддержаны речью, которую ничто не прерывает; от остановки, как от перерыва, они слабеют. (12) Басс, однако, заклинал и почти со слезами молил меня использовать мое время. Я повиновался, предпочел полезное не себе, а ему. Вышло хорошо: я встретил в сенате такое напряженное, такое свежее внимание, словно моей первой речью люди были только возбуждены, но не удовлетворены до конца.
(13) После меня говорил Лукцей Альбин9 в полном соответствии со мной; казалось, что две наши речи, сохраняя свое различие, сплелись в одну ткань, (14) Отвечал Геренний Поллион10 напористо и основательно, затем опять Феофан, действуя, как и в остальном, с полным бесстыдством: после двух выступавших консуляров 11, людей красноречивых, он потребовал себе времени, притом не стесняясь. Говорил он до темноты и даже в темноте при внесенных светильниках. (15) На следующий день за Басса чудесно выступали Гомулл и Фронтон 12. Четвертый день был занят разбором дела.
(16) Бебий Макр, консул будущего года, заявил, что Басс виновен по закону о вымогательстве; Цепион Гиспон13, что Бассу надо оставить звание сенатора и "дать ему судей"14. Оба правы. "Как это может быть?", говоришь ты, "ведь мнения их противоположны?" - Да, и Макр считал, в соответствии с законом, что должно осудить того, кто вопреки закону принимал подарки, и Цепион был прав, думая, что сенату дозволено (как и есть в действительности) делать к закону смягчающие поправки и применять его со всей строгостью. Были основания простить проступок запрещенный, но такой обычный.