— Слушай, — шепнула она в микроскопическом зазоре между барышнями, — будь человеком, спустись вниз. Жди меня там, тут уже недолго осталось. Хорошо?
Он вроде бы перестал нудить, и, закрепляя успех, Маша бросила скороговоркой:
— К семи должны успеть. Без нас не начнут.
Хотелось курить. Жутко.
— Катя звонила! — крикнула мама из кухни.
— Ага, — отозвался он.
Прошел в душ. Сегодня он уже был в душе два раза: с утра и после тренировки, — но в такую жару стоит пробежаться по улице, и от футболки несет, как из раздевалки на сборах, несмотря на антиперспиранты. Кстати, мать погладила белую рубашку или, как всегда, забыла? Надо напомнить, время еще есть.
Времени было достаточно, чтобы пройти с десяток билетов по литературе. Водя упругим пучком струй по плечам, Стар твердо решил так и сделать. Сдать экзамен лучше всех в классе! А почему бы и нет, ему не слабо. Главная загвоздка — стихи. Особенно тот длинный, про войну, из пятого билета. Вот с него и начнем.
Закрутил кран и, не удержавшись, глянул в зеркало. Врет он всё, этот психованный Бейсик, и типа-достоверные источники его врут. Насчет того, будто у мелких мужиков всегда больше, чем у высоких, — полная фигня, треп в надежде на благоволение Открывачки. А Марисабель хихикала, потому что дура. Все они дуры, малолетки сопливые. Все до единой.
Обернувшись полотенцем, Стар вышел из ванной. И чуть не столкнулся с мамой; в руках у нее, прихваченная двумя тряпками, дымилась огромная кастрюля. Сразу опять стало жарко. Мама вскрикнула, отступая на шаг:
— Сережа!
— Я не хотел. Предупреждать надо.
— Мог бы обвариться! Это компот. Отнеси на балкон. Тебе Катя звонила.
— Уже знаю, — он аккуратно перехватил из ее рук тряпочки, правую ладонь тут же обожгло сквозь истертую ткань. — Черт! Зачем я тебе прихватки дарил?
— Она опять звонила. И просила перезвонить.
— Ей надо, она и перезвонит. Ты меня пропустишь или как?
Мама посторонилась, и Стар, вытянув руки, потащил кастрюлю с компотом по коридору. Горячий пар от кастрюли мгновенно свел насмарку весь эффект от принятого душа. Ладно, перед выходом по-любому надо будет залезть еще. В дверях гостиной обернулся:
— Погладь рубашку, мам! Слышишь?
Оставив компот остужаться (ха-ха!) на балконе, Стар прошел к себе в комнату. Включил гуделку-вентилятор: громко взвыло, на стенах зашелестели уголки плакатов с игроками Эн-Би-Эй, но прохладнее в его тесном тамбуре окнами на солнце не стало. Стар взгромоздился с ногами на диван, занимавший полкомнаты, и раскрыл хрестоматию. Стих про войну не вызывал никаких чувств, кроме тоски, — даже здоровой спортивной злости. А надо.
Не то чтобы он хотел оттянуть момент. Но, в конце концов, нужно же как-то взбодриться, обозначить, наконец, высокую цель, как выразился бы Бейсик. Не вставая, Стар протянул руку к этажерке, нащупал между корешками двух толстых книг и вытащил за уголок узкий конверт. Полюбовался голографической эмблемой турфирмы: дракон на гребне переливающейся волны. Открыл, провел подушечками пальцев по тисненой бумаге с округлым и тускло-блестящим, как бронзовая медаль, текстом. Красота!..
А бабки ребята еще досдадут. Куда они денутся?
Вздохнул и героически всмотрелся в первое четверостишие. Прикрыл книжку, заложив пальцем, попытался повторить. С первого раза, естественно, не вышло.
А второй перебил телефонный звонок.
— Дылда? — наугад, вместо «алло», спросил Стар. И угадал.
— Я тебе звонила, — в ее голосе, как всегда, подрагивала обида. Не на него, на жизнь. — Тебе мама передала?
— Нет, — соврал он. — А что случилось?
— Да нет, ничего. Просто, во-первых, у тебя есть в тетрадке по Лимбергу про виды аберраций?
— В тетради нету. Но в учебнике же всё написано, он больше не спросит. А что, литературу ты уже всю выучила?
— Конечно. А ты еще нет? У тебя проблемы? Я вообще-то могла бы прийти и…
— А во-вторых?
— Что? — не поняла Дылда.
— Я спрашиваю, что во-вторых? «Во-первых» проехали.
Образовалась пауза. Стар мог поспорить, что оскорбленная теперь уже на него лично Дылда решила бросить трубку и даже поднесла ее к рычагу. Но потом передумала.
— Во-вторых, — она говорила звонко, словно роняла металлические слезы, — я сегодня не смогу пойти. К Еве на день рождения. У меня дела.
— Какие дела?