Толик шмыгнул носом. Он был очень впечатлительный.
— Просто надо не жлобиться и найти нормального провайдера. И попробуй переходить дорогу на зеленый свет, о'кей? Говорят, помогает.
— Тот тип на грузовике перся на зеленый! То есть на красный… ну, ты поняла…
Маше надоело его понимать. Куря в окно, она разглядывала балкон — не тот, с которого ушел оставшийся неотснятым голый мужик, а нужный, выпиравший из стены рядом с бликующими стеклами. Вот на балконе освещение было супер. Но в прошлый раз никто на него так и не вышел. И сегодня — вряд ли, разве что снять с веревки две белые блузки и черные брюки скучного фасона. Бедная зашуганная училка. Сорокалетняя. И с чего Толик к ней привязался?
Она высунулась и посмотрела вниз. Между домами было максимум метров пять-шесть. В этот отрезок втискивались узкий тротуар, дорога для особо вежливых водителей: только после вас! — цепочка приплюснутых каштанов-недоростков, трапеция газона с жухлой травой и мусорный бак, в который большинство выносителей мусора почему-то не попадали: сверху концентрический круг из бутылок и бумажек смотрелся даже стильно. В баке сосредоточенно рылся бомж.
Маша бросила вниз окурок и тоже не попала — ни в бак, нив бомжа. Кружащуюся искорку унесло ветром далеко, за несколько подъездов. Но бомж всё равно поднял голову: интуиция. Он был колоритный, с рыже-седой бородой и крестом в прорехе этнической хламиды с остатками вышивки. Всё это Маша рассмотрела в длиннофокусный объектив. Из любопытства.
— Снять?
— Что? — встрепенулся Толик.
— Мужик в мусорке роется.
— Сними, — разрешил он. — Может быть, пригодится.
Вообще-то за социалку неплохо платили в предвыборной газете одного кандидата-коммуниста. Но пускай Толик думает, что она старается ради него. Бомж нагнулся, выудил из бака что-то большое, темное, видимо, из одежды, встряхнул, приложил к себе, слегка откинувшись назад, — вышел неплохой репортажец, особенно прикольный из-за нестандартного ракурса. Длинная пластичная тень бомжа так и просилась поснимать ее отдельно, но фигушки: это было бы уже пустое эстетство. В стиле Васи-Коли, А может, как раз ему зампродюсерша уже и позвонила?!
На процедуре отбора звездулеток они присутствовали все трое: Маша, Вася-Коля и пожилой фотохудожник с посеребренной бородкой и оптикой начала века. На его снимках нимфетки выглядели целомудренными и воздушными, словно феи, все до единой с огромными прозрачными глазами. Маша даже хотела порасспросить, как он добивается такого эффекта, но пожалела дедушку: ему явно не светило. А вот Вася-Коля напрягал. И снисходительным взглядом, и репликами не в тему, и покровительственной рукой у нее на плече, да и вообще своим существованием на свете.
Если б не это, она прикололась бы по полной программе. Видели б сами барышни, как проходит так называемый «отбор на кастинг»! Ну, несколько номеров внесли в список, не утруждая себя просмотром фотографий — ладно, это святое, чьи-то наверняка даже не любовницы, а дочки. Но затем!..
Перед монитором сгрудились: зампродюсерша, второй зампродюсер, режиссер, главный оператор, парочка редакторов, неутвержденные кандидаты в операторы, визажисты и фотографы, плюс некоторое количество совершенно левого народа, — так что рука Васи-Коли на Машином плече была где-то оправдана. Компьютерщик листал бесконечные страницы, полные фоток-баннеров размером с полспичечного коробка, кликая на те, которые указывал его внутренний генератор случайных чисел — или чей-нибудь голос из публики за спиной. Барышня увеличивалась, и публика вслух давала ей оценку.
Дальше всё происходило точь-в-точь как на гладиаторских боях в древнем Риме. Там ведь тоже, наверное, имели место быть вперемежку и опущенные, и поднятые пальцы, и никто не пересчитывал их в процентном соотношении. Какое из прозвучавших междометий лучше доходило до компьютерщика, парня с прыщавым бритым затылком, так и решалась судьба нимфетки. Вот чьи, оказывается, в лесу шишки. Кто бы мог подумать.
Игра уже начинала надоедать, когда в нее внес разнообразие лысый ледокол, с налета взломавший толпу. Маше досталось от ледокола локтем под дых, поэтому она не сразу его узнала. Но вообще-то масс-медиа и рекламная индустрия давно не оставили никому в стране таких шансов. По сплетням, он тоже пока не был утвержден на роль ведущего шоу, в том смысле, что еще торговался из-за гонорара. Однако насчет собственности на шишки в лесу имел свое мнение.
— Вот, — сварливо бросил ледокол. — Хоть что-то оригинальное. Портрет покажи. Да. Хоть с одной можно будет работать.