240. Епископу Алфию.
Поскольку все — и те, кто ценят, и те, кто не ценят добродетель, верят, что сан священства дан тебе по Божию мановению, то справедливо будет тебе все делать так, чтобы последующими своими делами не обесчестить Божия рукоположения. Ибо, если ты душу свою будешь украшать по закону священства, и рассудок соделаешь правым самодержцем, а раздражительную силу — его копьеносцем, и велишь ему не делать ничего такого, что несвойственно царю, и изгонишь из сердца своего все, что удовольствиями и печалями бывает предано пороку, то выполнишь Божий замысел о тебе.
241. Ему же.
Черты души свободной: отсутствие коварства, кротость, человеколюбие, мужество, правдивость, целомудрие, снисходительность, ласковость, щедрость и то, чтобы побеждать себя и решать дела по суду <истины>, а не по мягкости, а также и прочее, с сим сродное. Признак же души несвободной — отдаваться в плен страстям противоположным и изгонять из себя всякую добрую мысль.
242. Диакону Исидору.
Почему, когда Моисея обвиняли Аарон и Мариам, наказана была одна Мариам (Числ.12:1–15)?
Писал ты: по какой причине, когда Моисея злословили Аарон и Мариам, одна Мариам была наказана тем, что на лице ее, откуда язвил язык — процвела проказа? Посему пишу тебе в ответ то, что слышал от одного мудрого мужа. Присоединю к тому и мною придуманное, чтобы сам ты оценил, что вернее. Итак, говорил он: поскольку священству только что было положено начало, то Бог не восхотел предать поруганию начаток, чтобы не соделался достойным укоризны конец.
А я не могу ни опровергнуть, ни подтвердить этого. И не опровергаю, потому что толкование сие не вредит ни добродетели, ни благочестию; но и не утверждаю, потому что и до Аарона было священство более Божественное, бескровное, а именно священство Мелхиседеково, и потому что несвойственно Судии неподкупному не уважить справедливости из–за пожелания не унизить достоинство согрешившего
Но скажу лучше следующее: поскольку Писание об обвинении Мариам упомянуло прежде, нежели о муже и первосвященнике, то думаю, что ею положено начало, Аарон же ей уже последовал. Но кто бросает семя, тот, очевидно, виновен и в произрастаниях. Потому, хотя почти все участвовали в изготовлении литого тельца в пустыне, наказаны были только некоторые, и, может быть, зачинщики преступления. А некоторые были прощены, именно же те, которые последовали первым по заблуждению и обольщению. Это потому, что наказанию подвергается не столько самое дело, сколько решимость, с какою оно делается, а Судия вникает и в самые помышления.
Посему, думаю, что и Мариам поставлена на первом месте, а первосвященник после нее, тогда как в других случаях ставится впереди муж, а после него жена, не из предпочтения, но по причине большей виновности жены, потому что женский род более говорлив и требователен, потому и Мариам подверглась наказанию. Иначе Писание, во всех других случаях ставя впереди Аарона, не поставило бы его здесь ниже, если бы не хотело указать на зачинщика.
243. Алфию.
Хотя Зосима, как писал ты — глава скопища разбойников, начальник пожирающих народное достояние, защитник живущих нерадиво и обвинитель жительствующих право, однако же не его одного виню, но вместе и Палладия, и Марона, как говорят, ему покровительствующих и ополчающихся на кротость людей благонравных. Они–то усиливают в Зосиме порок и не попускают ему угаснуть, и тем и ему воздают, и себе приобретают эту проклятую награду. Ибо тем, что рукоплещут людям негодным, думают сами заслужить рукоплескания; и тем, что восстают на любителей добродетели, надеются одержать победу. Но не потерпит сего ненавидящий лукавство и любящий добрых Бог.
244. Софисту Арпокре.
Против утверждающих, что есть что–то написанное на роду: или судьба, или так называемый рок.
Хорошо ты сделал, принудив нас, несмотря на беспокоящие еще нас остатки недуга, взяться за покрытую паутиной лиру и воспеть песнь, негромкую, правда, и не слышную далеко, но слабую и тихую. Поэтому изостри свой слух и возбуди ум для понимания вещей тонких, потому что нелегко расслышать того, кто поет тихо. Итак, с чего же, с чего именно начну песнь? С того, с чего и надлежит. Посему сказываю, что мысль о судьбе, по моему мнению, свойственна людям, которые и теперь не делают ничего хорошего, и после не надеются сделать. И чтобы сказанное не показалось моим только мнением, пусть повествование ваше будет представлять собой целый ряд ясных, убедительных и ненатянутых доказательств, которые выявят сущность дела и с делают собой истину очевидной.