399. Пресвитеру Мартирию.
Если желаешь ты, наилучший, увеличить свои преуспеяния, то не высоко о себе думай, и тогда они соделаются большими. Не почитай себя уже сделавшим все, и тогда будет тебе больше славы. Ибо, если грешник, почитая себя тем, что он есть в действительности, делается праведником, как мытарь, то праведник, признавая себя грешником, не соделается ли еще более праведным и достославным? Если благосознательность грешнику доставила венец (ибо не по смиренномудрию, но самую истину сказал он о себе), то смиренномудрие не соплетет ли праведнику тьмочисленных венцев?
400. Схоластику Петру.
Многие из людей (обвинить всех несправедливо) делают худое и не учась, а доброго, если и учены, не разумеют. Но что угрожает им наказанием, того по своей воле не перестают делать, а что уготовляет венцы, того если их и принуждают, не исполняют. И одно делают, не имея часто примеров, а другому, если и видят, не только не подражают, но еще и отвергают это. А для чего пишу это, не не знаешь, может быть, потому что сам осмеивал поведение Зосимы и Марона.
401. Пресвитеру Даниилу.
Мудрый пресвитер Евстафий, который по Божественному ненавидению лукавства, тяготился, как известно тебе, своею подобоименностью с мерзским Евстафием, и намеревался переменить себе имя отошел от нас. Сказать же, что он умер, и не позволительно, может быть, потому что успение любителей добродетели, одним из которых был и он, есть окончание скорбей и начало благ. Ибо конец подвигов есть начало венцев.
402. Диакону Палладию.
Душа моя, друг, имеет какую–то склонность верить самым великим преуспеяниям и не верить великим грехам. Потому пересказывающих первые хвалю, а пересказывающим вторые, если могу, заграждаю уста, а если не в силах этого сделать, сдерживаю их тем, что принимаю угрюмый вид. Поэтому, если и твоему врагу, витийствовавшему против тебя что–то отвратительное, заградил я уста, то воздай за сие благодарение не мне, а Богу, даровавшему мне такое произволение, и постарайся обличить врага своими делами. В таком случае и я останусь тебе благодарен, если не буду тобою обличен, но окажется, что стоял я за правду.
403. Диакону Лампетию.
О Божием пришествии.
Знай, прирожденный облик премудрости, что добропобедный Царь небес, для спасения людей совершивший Свое пришествие на землю, как некоего варвара, покорив Себе все грешное, после победы умилосердился над ним как над Своею собственностью.
404. Схоластику Петру.
Кто не только защищает обиженных, но заботится о том, чтобы никому не было обиды, того справедливо назвать не только деятельным начальником, но и мудрым законодателем, как совершающего одно начальническою силою, а другое — душевным благоразумием.
405. Соправителю Авсонию.
Кто не нарушает справедливости ни из милости, ни по неприязни, ни вследствие ожидания даров, тот — превосходнейшее правило справедливости и неподкупный судия в делах спорных.
406. Пресвитеру Иераку.
Даяй премудрость мудрым, и разум ведущим смышление (Дан.2:21).
Сказанное Даниилом: даяй премудрость мудрым, и разум ведущим смышление, — сказал он более всего о себе самом, потому что ему открыл Бог не только сон, которого не знал сам видевший, но и причину, по которой показано ему сие видение, и соответствие между тем и другим. А причиною были размышления царя. Он, вероятно, надмевался победами, оказавшись доблестным в войнах не только против других народов, но и против Иудеев, величавшихся многими и великими к ним благодеяниями Божиими в Египте, в пустыне и в Палестине. Увидев же многие царства угасшими, ибо и царство Ассирийское кончилось, размышлял он, как можно полагать, о том, не будет ли какого переворота и с ним. Сообразно с такими размышлениями, и было ему видение.
А Пророк сперва пересказал ему сии размышления, чтобы по узнанному соделалось достоверным сокровенное и толкованию скорее поверили. Так царь и принял сказанное. Ибо из того, что говорит Пророк о бывшем у него в мыслях, он не только заключил об истине слов пророческих, но даже, может быть, обновил в уме виденное и при точности описания привел себе это на память. И о сем довольно. А если Даниил сказал сие и о других, то мудрыми, как думаю, называет приобретших страх Божий, потому что начало премудрости страх Господень (Прит.1:7), а ведущими смышление — обученных закону. Ибо, если отступят от идольского обольщения и последуют небесным вещаниям, то приимут ведение таин.