242. Диакону Епифанию.
Спрашивал ты: почему слово: συγγνώμη (согласное мнение) используется в значении «отпущение» и «снисхождение». Думаю, потому, что познавший самого себя — то есть тот, кто не остается в неведении о грехопадениях, в какие впадал, но хранит мудрое правило: «познай самого себя» — и в преуспеяниях, хотя и превознесся когда–то, предавшись ненадолго высокомерию, не думает о себе высоко, но, изучая собственное свое естество и свою немощь, и не мечтая о себе выше естества человеческого, приходит в сознание себя самого. «Думающий согласно» с таковым, то есть признающий, что познавший себя человек, если и возмечтает о себе, то на деле готов от сего отказаться, «снисходит» к нему. А не соглашающийся с такою мыслью — не снисходит. Поэтому «согласно думающий» достоин порицания как не знающий себя самого <на опыте>, а «не согласно думающий» — как не соглашающийся со знающим себя самого.
243. Ему же.
Много, любезнейший, разных причин, по которым не прочно обладание имуществом. Не только тление и продолжительность времени, но и клеветы, и разбойники, и слуги, и неизвестность будущего, и, наконец, смерть, которой не избежим, хотя бы и избежали мы всего другого — лишат и имений, и денег того, кто думает владеть ими. Потому что он по видимости, а не на самом деле, имеет у себя сии блага.
Но кто собирает здесь богатство, уделяя его на милостыни и благотворения, тот будет увенчан по мудрому и надежному приговору, найдя безопасное место, куда невозможно проникнуть ничему из выше сказанного. Ибо такая область — небо; оно недоступно никакому злоумышлению, и плодоноснее всякой земли, и дает в великом обилии пожинать плоды от вложенных в него семян тем, кто их посеял.
244. Марону.
Отдавай добровольно то, что нередко и невольно должен ты оставлять врагам. Оказывай щедрость по нужде, чтобы не плакать тогда, когда и слезы не помогут, но чтобы, предпослав богатство в нестареющий век, найти для себя в том пользу.
245. Феофилу.
Недавно, нынешним утром, когда ночь и заря еще не разошлись, некто из близких мне при встрече известил, что думают люди рассудительные, услышав о сборах твоих в дальнее путешествие. Поскольку ты желаешь совершить его не ради добродетели, не для того, чтобы себя или кого другого возвести к любомудрию (что одобрили бы они), но для своего обогащения, они составили о тебе весьма низкое понятие, как о человеке, который, решась время молодости провести в покое, вздумал отправиться на чужую сторону теперь, на старости лет. Ибо теперь, если бы ты и жил где–либо в чужом месте, следовало бы возвратиться домой, потому что близка уже кончина твоя.
У молодых есть надежда достигнуть глубокой старости, а состарившимся справедливо думать не об ином чем, а только о смерти. Но я, не зная в точности причины, по которой ты удаляешься отсюда, не оправдывал и не обвинял тебя, но обещал тебе написать. Поэтому рассуждай сам, что должно тебе сделать.
246. Схоластику Феодору.
О ком, по суду твоей учености, справедливо должно сложиться хорошее мнение и идти добрая слава: о том ли, кто не позаботился ни о каком благородном поступке и живет в благоденствии, в богатстве и имеет высокие, по мнению людей, чины; или о том, кто, не оставив ничего, что только мог сделать, но исполнив все, что и его делает достойным похвал, и других побуждаешь к добродетели, проводит жизнь в неудачах и нищете? По мне — о последнем. А если так и по–твоему, то и твой приговор будет не противоположен.
247. Пресвитеру Касию.
Писал ты что, дивишься, почему, тогда как священствовать Зосиме — дело странное, не показалось сие странным рукоположившему его беззаконно? Отвечаю: по ненависти своей ко злу ты негодуешь справедливо; об этом никто не станет спорить. Но я посоветовал бы тебе сохранить язык чистым от злословия. Если он, как писал ты, достоин и тысячи громов, потому что и честь его не исправила, и священство делает он орудием порока, и отваживается на то, на что и отважиться непозволительно, то тебе не должно сквернить своих уст, выставляя на позор дурные его дела и изображая грубость его нравов.