Я лежала укрытая тонкой белой простыней на его вздымающейся груди, слышала, как стучит его сердце, часто, ритмично. Что еще может быть важнее сейчас. Дима тихо теребил мои волосы, выписывая круги на моем маленьком ушке.
- Если у меня было много денег, я бы купил большой остров, и мы бы уплыли туда вдвоем навсегда.
- Но как бы мы там существовали, нам бы все равно пришлось бы приплыть в цивилизацию. Нам могла бы понадобиться помощь общества. Мы не можем всегда быть вне него.
- Общество уничтожит нас, и наши чувства. Их съест быт, работа, друзья. Когда мы в обществе мы не можем принадлежать только себе, часть нас играет определенную неизбежную роль. Маски. А когда мы вдвоем этого не нужно. Только искренность. Мы воспринимаем, друг друга такими, как мы есть. Или как минимум такими, какими мы хотим стать друг для друга. Я хочу, чтобы твое сердце всегда билось вот так. У меня для тебя есть маленький подарок. - Дима запустил руку под кровать и достал маленькую коробочку красного цвета. Неужели он решил сделать мне предложение. Он открыл коробочку, и я увидела крестик на тонкой золотой цепочке.
- Это вещь очень дорога мне, крестик олицетворяет мудрость, знание, бессмертие и вообще все добрые начала, пусть в твоей жизни всегда будут только добрые начала несмотря не на что и Бог охраняет твою душу. Поняла? - Чмокнул меня в нос Дима.
- Поняла. Только добрые начала. Это же та самая цепочка. А кто тогда будет охранять тебя? - Удивилась я.
- Ты мой ангел хранитель. Купаться, поехали. Свежий воздух, природа. Одевайся. Я купил тебе платье. Потому что знал, что определенно будешь одета не очень удобно для такой прогулки. - Я постаралась скрыть удивления, на небольшом диванчике в противоположном углу лежал белый пакет. Платье было действительно летним и легким. Напоминало длинную футболку.
- И что я буду в платье и кедах? Вот видишь, ты не все продумал.
- У входа стоят вьетнамки. - Как обычно он продумал все, кто бы мог усомниться в его сообразительности и предусмотрительности. Пока я приводила волосы в порядок, Дима надел на себя льняные штаны и оранжевую рубашку. Как все-таки ему идет. Смотрю на него и не верю, что он мой.
- Чего замерла? Что-то увидела? - Я и не заметила, что стою и пристально смотрю на него. Щеки залелись краской, стало неловко.
- Я задумалась. - Неуверенно проговорила я, не хотелось говорить, что я снова просто залюбовалась им.
- Все отомри, пошли скорей. - Мы вышли из комнаты. Действительно у входа нас ждали две пары вьетнамок. Очень удобная вещь, когда идешь по траве, земле, и ощущаешь пальцами тепло солнечных дней.
Дима помог вскарабкаться мне на коня, и мы отправились в противоположную сторону от дома. Говорить не хотелось, я, просто молча, прижалась к его плечу, обхватив за талию. Конь шел медленно, легкий ветерок трепал мои волосы, солнце било в глаза, поэтому я просто их решила закрыть. Борясь со сном, я держалась изо всех сил, пока впереди не показалось небольшое озеро. Чистое. Вокруг не души, только большая поляна, лес и мы. Казалось, мы столько раз проводили время вдвоем, с нашего первого дня прошло уже много времени. Но мое сердце все так, же билось и желало его, как в тот первый день, когда мы столкнулись в фае.
- Настён, давай я помогу тебе слезть. - Моё имя меня резко ударило, никогда раньше он так не обращался ко мне. Я не подала виду и молча, протянула свои руки. Дима легким движением руки подхватил меня. Оказавшись на земле, я в очередной раз прикоснулась к его груди. Его сердце бьется, мое, горячее. Дима одернул меня за плечо и крикнул: «Догоняй!» Мы понеслись к озеру. По дорожке вниз разбрасывали свои вещи, пока не остались в одном нижнем белье. Он притормозил возле воды, и я со всего размаха врезалась в его плечо. Еле удержавшись, он чуть не нырнул лбом в озеро! Резкий поворот, и моё лицо в его руках, его волосы, в моих губах, вторая рука резко скользнула вниз по талии. Димка легко подхватил меня и занес в воду. Прохладно. Кожа покрылась гусиной кожей. Я пыталась не показывать, как дрожат мои руки, как мне холодно, но удержаться было сложно. Солнце било прямо в глаза, на улице было тепло, но вода на редкость была очень прохладной.