- Боже мой, какая ты не уклюжая, как неваляшка, тебя совсем ноги не хотят держать. Все время падаешь! Или может это одна из частей тела тянет тебя постоянно к земле? - он снова залился смехом. А мне стало еще больше не по себе от этого.
Куртка и джинсы с правой стороны оказались совсем мокрые.
- Да ты так можешь и заболеть. Пойдем, высушим твои вещи на батареи. - Он потянул меня за рукав в сторону домов, что бы я наконец-то очнулась, и отошла от опасной воды.
- А куда мы идем? - шепотом проговорила я, как будто это была страшная тайна.
- Ко мне домой!
- К тебе домой?! А, что скажут твои родители, - ого прямо к нему домой, кажется, я сейчас уснула и крепко сплю, этого не может быть.
- Нет, ну извини, ты реально дура. Значит, заболеть, идя несколько километров мокрой, в такую погоду она не боится, а вот что скажут мои родители - боится. Их нет сегодня дома, я сейчас живу один. Пошли, пока совсем не простыла.
Что, не может быть. Мы будем совсем одни в его доме. Как неловко вышло. Всю дорогу мы оба молчали, каждый думал о своем. Я судорожно пыталась вспомнить, что на мне одето и насколько прилично это выглядит. Он же видел меня исключительно в темноте, а на мне совсем нет косметики. Я же не рассчитывала встретить его сегодня.
- Вот и пришли! - оборвал мои мысли, спокойный, немного грубоватый голос.
Мы стояли возле небольшого двухэтажного дома. Первый этаж был выложен облицовочным кирпичом цвета спелой вишни в тон крыши. Второй этаж имел персиковый оттенок. Небольшие арочные окна цвета махагон, с тонированными бронзой стеклами. Идеально выстриженный газон, несмотря на то, что трава уже пожелтела. Дима распахнул дверь, приглашая войти внутрь. Я вошла вслед за ним. Мы стояли в кромешной темноте, пока он искал выключатель. Когда гостиную осветили лампы, я чуть не ахнула. Комната была сделана в темно-синих тонах. Немного темновато и слегка грубо. Но при этом все подобрано со вкусом. По средине стоял большой черный кожаный диван, заполненный бесчисленным количеством черных и белых подушек атласным рисунком сакуры. На паркетном полу постелен небольшой пушистый белый ковер. На пуфике, с расцветкой далматинца, возле дивана, вальяжно растянулся кот, определенно британского происхождения. Достаточно увесистый, с плюшевой шерстью. Два больших зеленых глаза были направлены прямо на меня. По всей видимости, кот не ждал сегодня гостей. По центру комнаты стоял стол, гладкая, из белого матового стекла столешница, отражала свет ламп. На столе в сосуде непонятной формы бирюзового цвета, стоял ярко желтый тюльпан. Рядом с ним красовалась ваза с конфетами в блестящих красных обвертках. Несколько стульев расположились вокруг стола, мягкая белая кожа сидения и спинки, давала четкий контраст черным глянцевым шкафам позади. Шкафы были развешаны немного в хаотичном порядке вдоль стены, в дно каждого шкафчика были встроены точечные светильники, струящие теплый свет. Обои имели темно синий окрас, поэтому свет отливал синевой. Большой, плоский телевизор и дорогая акустика по периметру комнаты - домашний кинотеатр. Окна были занавешены шторами с геометрическим черно-белым рисунком. Во всем чувствовалась рука дизайнера и сосредоточенный подход к мелким деталям интерьера.
Я так и замерла в проходе, не решаясь пройти вперед, пока Ерилов не подтолкнул меня.
- Это еще мама делала. Она во всем любила точность. Поэтому никому не доверяла и ремонта занималась одна, если быть точнее, то она создавала, а мы помогали воплощать с отцом. Она всегда хотела красивый дом. - В его голосе звучали ноты грусти, он все время говорил о маме в прошедшем времени.
- А, почему ты всегда говоришь про маму в прошедшем времени? С ней что-то случилось? Извини мою бестактность, - робко проговорила я.
- Она умерла два года назад, как раз почти завершив дом. Некоторые комнаты остались незаконченные, и мы с отцом доделали их вдвоем в память о ней. В остальном, все напоминает о ней. Я чувствую ее присутствие в каждом предмете. С начало хотели уехать, но потом решили закончить начатое, так она всегда рядом с нами. Давай не будем об этом говорить, тяжело вспоминать. - Он замолчал, взгляд был рассеян и смотрел куда-то в глубь комнаты.
- Извини, я не знала. Извини. Я все время говорю что-то не то. - Мне стало неловко от всей этой ситуации, и жар выступил румянцем на моих щеках, предательски выдавая меня.
- Снимай мокрые вещи, я отнесу их сушиться, взамен принесу, что-нибудь из своего. А то ты так точно заболеешь.