Варшава, 18 апреля
Переплывя Вислу, также широко распахнувшую воды свои за берега, мы очутились опять в Варшаве. Здесь, посла всех превратностей с 1812 года, после всех неисчислимых трудов и опасностей, увиделись мы с братом Иваном, служащим адъютантом при князе Д. И. Лобанове.
Высмотря и пересмотря Варшаву два раза, в третий не найдешь в ней ничего любопытного. Это книга, которую больше двух раз не читают. Но то, о чем удостоверились мы совершенно в Варшаве, так важно, дивно и единственно, так чудно, любопытно и приятно, что кажется, с самых давних времен еще ничего подобного не бывало. Восхищайся, друг мой! уже великий, страшный, могущий Наполеон - нигде; а храбрые русские - везде!..
"Старайтесь только преградить течение главной реки, тогда малые источники сами собою иссохнут". - так говорил славный наш министр Безбородко, и так сделал ныне Александр Первый. "Бей змея по голове!" - повторял герой Рымникский; сломили голову Парижу - и все буйные головы французов преклонились. Вот что значит задавить змея в его норе! "Для чего не умер я на полях Италии!" - говорил Суворов в последние минуты жизни. Вот истинно великий человек!.. А Наполеон не хотел умереть, хотя при последних лучах догорающей славы своей он плакал, как дитя, о потере короны. Сбылось пророчество Лафатера: когда принесли этому почтенному мужу портрет Бонапарте, бывшего тогда только еще генералом, и требовали изъяснения будущей его судьбы, он попросил несколько времени на рассмотрение, а через три дня возвратил портрет с сими словами: "Он пойдет высоко; будет очень славен, но - переживет славу свою!" Чудесно сбылось! Где слава разорителя царств? Умерла! Наполеон, похоронив честь и славу свою, сидит над могилою их, и боится смерти, и плачет!..
24 апреля
Герцогство Варшавское может быть прекраснейшим краем. Верхний слой земли кажется песчан, но под песком кроется чернозем - и нивы златятся лучшею жатвою. Долины здешние так гладки, что дальние предметы на них за несколько верст открыты глазам. На берегах Вислы расположена Запасная армия. Ничто не может быть умнее и полезнее, как учреждение этой армии. Под главным надзором неусыпного, благоразумного и опытного генерала князя Лобанова новые войска составляются из рекрут, образуются, учатся и, как рои из ульев, идут вперед заслонять грудью своею проломы в полках. От Сохачева до Ловича течет река Бзура, которой правый берег, состоя из беспрерывных холмов и возвышений, может пригодиться в военное время для крепкого стана и прочего.
Лович преизрядный городок. Доселе принадлежал он Давусту и с округом своим из 75000 душ приносил ему огромный доход.
Здешние крестьяне-извозчики одною вожжою управляют четырьмя конями. Вместо действия вожжами они говорят лошадям. Извозчик закричит: "Гекса! Икса!" - и лошади тотчас поворачивают вправо или влево. "Скажи лошадям своим, чтоб они скорее бежали", говорили мы; но этого слова на конском языке не было: оно было в руках извозчика.
Сухачев, Лович и Лончиц, городки, расположенные на возвышенных холмах, среди гладких как ток полей, доставят большие выгоды в войне, если их укрепить. Они могли бы составить ряд преград на одном из путей к Варшаве. Вся сторона к Унеиову более и более лесиста. Варта, текущая чрез Познань и впадающая в Одер под стенами Кистрина, есть сокровище для герцогства: она доставляет ему сообщение с Пруссиею и Балтийским морем. Оживающая торговля уже приготовляется загребать золото и богатить свои области. Все пространство за Вартою удивительно песчано и довольно лесисто.
Местечко Доброе, за Вартою. 25 апреля
Нам отвели ночлег подле самого местечка на мызе одного барона. Ночь была претихая. Я лег в бричке, подле цветущих черемховых дерев. Вдали извивался голос соловья; вблизи пел ночной сторож. Я не спал, долго смотрел на полную луну и вслушивался в слова ночного певца. Речи песни его достойны внимания: вот что я запомнил из них:
СТОРОЖ ПОЕТ:
Простерлись ризы мрачной ночи,
И гаснет на небе заря;
И сон равно смыкает очи
У всех, от нищих до царя!
Там мед звучит - се время глас!
Возвысь свои, о смертный! мысли:
Спеши, дела свои исчисли;
Пройдет в жизнь твоя - как час!
Не бойтесь страшных привидений,
Безгробных мертвецов, теней!..
В груди невинной нет смятений:
Покойно сердце дремлет в ней.
В одних злодеях совесть, ноя,
Лишает их услады сна,
Лишает сладкого покоя:
Страшна им ночь и тишина!
О люди! час бежит, спешите
Добро сегодня довершать;
Надежд на завтра не кладите:
Подходит к жизни смерть как тать!
Се, звезд полки нисходят стройно!
И утру быть пришла пора:
Блажен, кто встанет так спокойно
Сегодня, как уснул вчера!..
26 апреля проехали мы Калиш. Проедем городки: Остров, Сюльмержиц, Милич - и очутимся в Силезии! По русской езде можно б в одни сутки быть из Польши в Силезии и Саксонии. Но здесь возят страх как тихо!
Около Калиша стороны весьма изобильны; деревни часты, велики и зажиточны. Мужики, наши подводчики, едят ситный хлеб с сливочным маслом! Увижу ли когда-нибудь столь счастливыми земледельцев моей родины? Но разорение слишком жестоко постигло ее!
Вот уже в глазах Силезия; бросаю на Польшу последний прощальный взгляд.
Взгляд на Польшу
Следуй за мною все вверх на гору, которую я представляю себе в воображении; я поведу тебя так высоко, что мы увидим оттуда всю Польшу с края в край. Вообрази, что мы уже там, на высоте, и смотрим, и рассуждаем. Мы будем обращаться на все четыре стороны попеременно. Взгляни на восток - и простри взор твой чрез большие реки: Варту, Вислу, Нареву, Неман, Березину и Двину. Что видишь ты на сем великом и ровном пространстве? С первого взгляда дремучие леса, много болот и довольно пашни. Но в густой тени сих лесов, с которыми огонь и секира ведут вечную брань, среди болот, осушенных трудолюбием, есть города, славящиеся своею древностию и блистающие еще поныне остатками прежнего великолепия. Есть там места цветущие, живописные: замки и дома, расположенные на берегах светлых озер или при шумном течении полноводных рек. Древние нравы, древние обычаи вместе с лучшим из всех гостеприимством еще цветут и утешают там людей. Роскошь, по удалению мест сих от столиц, не может утвердить в них вредного владычества своего. Но любовь не покидает сих стран!..
Польша с давних времен считалась отечеством ее. Ни мрак глубоких лесов, ни кипение бурных рек устрашить ее не могут. Осенью бродит она, вместе с задумчивостию, по развалинам старинных замков и сетует о прошедшем; зимою ходит по оледенелым пустыням из хижины в хижину, из дома в дом. Весною, обновляясь вместе с природою, гуляет она по зеленеющим мхам и древним рощам, наполненным отзывами жизни. Здесь все любит. Нигде, как здесь, женщины такого владычества в обществах не имеют. Музыка также охотно гостит в сих местах. Часто странник, ехавший целую ночь по лесам, засыпанным снегами, слышит на утренней заре приятные звуки органа: это предвозвещает ему близость селения и костела польского. Часто, застигнутый темнотою, останавливается он в простом сельском домике и находит в нем скрипку, гитару и фортепиано; находит двух или трех девушек, которые играют отечественные песни: мазурки или краковяки; читают стихи; говорят о любви к своему отечеству - и вечер проходит в очаровании. Воин напрасно будет искать славных крепостей в сей стороне; их очень мало, да и те построены вновь. Влево к северу та же дикость уединенной природы; те же почти нравы людей. К западу - ровное, плодоносное, немноголюдное и больших замков и огромных домов почти не имеющее герцогство Варшавское. Но обратимся вправо к Югу: какая счастливая сторона!.. Полистая Волынь - Италия Польши. Она усеяна замками; украшена прелестными садами. Стада и табуны находят там тучную паству, а земледелец благодарную землю, возвращающую десятерицею вверенное ей верно. Довольство видно там в хижинах; богатство блещет в домах; гостеприимство повсеместно. Буг, Горен и Днестр, вместе со множеством других речек, усыряя землю, доставляют большие пользы лугам и нивам и великие средства торговле. Далее, Подолия с своими живописными горами; а там обе Галиции, сопредельные Моравам и горам Силезским. Пространна была Польша: от Днестра до Балтийского моря; от Двины и до Одера!..