Дорогие мои! Не понимаю тебя Катя - неугомонная ты. Мало ли ты намучила ноги, мало перенесла неприятностей, мало поскучала о ребятах? Зачем тебе опять в город. Нe лучше ли было б перезимовать в деревне, работая в детдоме? Смотри не просчитайся и не жалей потом. Сегодня четвертый день как мы на новом месте. Первый день и ночь провели вблизи деревни, второй день и ночь в лесу. Две ночи мерзли, одну ночь -сегодняшнюю - мокли и, похоже, что и сегодня будем мокнуть. А сохнуть придется, когда будет солнце. Погода стояла изумительная. Весь день солнце. Два дня занимались оборудованием шалашей и сбором брусники, которой очень много. Строить землянки нет смысла - дня через два, три -вперед, в дело. Второй год как я среди природы и зимой и летом. И всё не нагляжусь, не налюбуюсь. Какой-то ненормальный. Осень. Золотая осень. Как хорошо сейчас в лесу! 6-го числа получил, наконец, письмо от Клавдии и хотя в нем толком ничего - думаю, что в Москве всё в порядке. В тот же день и от тебя было письмо с приложением - писулька от Лели. И совсем неожиданно было и приложение в письме Клавдии – записка от М. Она в ТатАССР, три месяца работала в колхозе, в поле, ветеринарным фельдшером, санитаром, а теперь бухгалтером леспромхоза. Её адрес: ТатАССР, Актыныш, Лесзаг. Говорит, что сама растолстела а дочка похудела. Мечтает о Москве. Читала ли ты в газетах о попытке налета на Москву? Такие попытки будут ещё видимо не раз. Ну, остаюсь живым, здоровым. И вы тоже постарайтесь быть здоровыми. Обязательно. Крепко целую всех. В.
9 сентября.Дорогие мои! Солнце садится. Еще несколько минут, и оно скроется за лесом. Где-то ухают орудия, трещат пулеметы. Вот туда, ближе к цели идем и мы через несколько часов. Ваше очередное письмо найдет меня на новом месте. Возможно не в таком чудесном лесу. Знаете, какой я труд сегодня совершил? Написал письма Леле, Клавдии, М. и вот последнее пишу вам. Это ответ на ваше, в пухлом розовом конверте. И долгожданное письмо от бабушки со всеми милыми подробностями (как приятно читать всё это). Все-таки совесть даже в таком деле как ответы на письма много значит. Мне бы теперь ответить Наташе, Дёме и тогда бы можно жить в ладу с совестью.
Катя, зачем такие неблагозвучные прилагательные к слову детдом. Разве там так уж невыносимо работать, так плохо будет детям? Летом ты говорила, что оставление ребят в детдоме - счастье. Я не пойму тебя. Надо как-нибудь зиму пережить. Последнюю зиму. А литературные мечтания вынашивай пока. Время придет, и увидят свет они. Не сердись на меня за все эти советы. Это единственное, что могу преподнести вам. И конечно вы не сомневаетесь, что будь в моих силах сделать что-либо другое - я бы сделал, не считаясь ни с чем и не задумываясь. В первый раз за всё время войны, какой-то архибдительный цензор вычеркнул несколько слов из письма. И пустяк какой-то видимо. Он может быть и свою совесть успокоил. Бабушка как раз писала там о ценах на продукты. Шила в мешке не утаишь. Трудно представить, во что превратятся наши дети к тому времени, когда мне придется увидеть их. Только бы увидеть их, а там что будет, то будет. Не захотят иметь папашу без лавров - их дело. Володя, а мы большой шалаш построили себе. И жалко, что сегодня придется бросать его. На даче я тебе и Илюхею построю такой же. И лошади наши две – «Ворон» и «Грач» тоже в шалаше. И к нам они приходят, к нашему шалашу. Крепко, крепко целую всех вас. Пишите. В.
10 сентября.Мои дорогие! Сегодня можно было б и не писать т.к. ночь была очень холодная, спать пришлось мало. Днем были в пути, вечером составил отчет. Устал, спать хочется. Но долг платежом красен - получил от вас письмо. Оно и порадовало меня и огорчило. Смешно читать Илюшкин словарь, грустно, что не приходится слышать его. Берет, хватает злость на мародеров - тех, кто окопался в тылу, и грабит чужое добро. Напишу в Мытищи, только жаль, что не знаю адрес. Мытищи, кажется, город, там есть горисполком, Совет или черт знает. И нужно было б в «Правду» написать. Странно, что ты обращаешься ко мне за содействием в высылке вещей зимних. Но это тоже сделаю. Состряпаю бумажку в Моссовет. Сделаю это, может быть завтра, может быть послезавтра - словом, когда будем на месте. Сегодня проехали несколько десятков километров. Пришлось проезжать по тому пути, что ездил ровно год тому назад. Печальное зрелище - особенно одна станция. В прошлом году я проезжал её через 1/2 часа после интенсивной бомбардировка, после бомбили её ещё не один раз. Следы пожарищ, крапива, бурьян там, где когда-то были дома, была жизнь. Воспоминания нахлынули буквально. Сейчас сижу в "доме". Он дрожит как в лихорадке. По дороге идут, едут наши части. Прошли длинной серо-зеленой змеей полки стрелковые. С грохотом и скрежетом идут тракторы, тащат пушки. Это проходит артполк. Темно, туман и кажется, что это какие-то доисторические чудовища с громадными хоботами, дрожит земля. Все деревья выстроились как на линейке с двух сторон дороги, движение днем и ночью - это магистраль. И не удивительно, что нет буквально ни одного дома не израненного, не слепого. Один, возле, которого стояла наша машина в ожидании, я исследовал основательно. Бедняга, он буквально изрешечен. И у самого дома береза с развороченным стволом и как будто бы бритвой срезанной верхушкой. И всё же она живет. Собственно теперь умирает. Гуляет ветер и желтые листья как чистые слезы сыплются со старой березы. И здесь всё же есть люди. Сильна у людей привязанность к родной земле, дому. Кое - где огороды. К их радости завтра утром мы уезжаем. Наши уже попробовали репы. Я так давно не видел детей. Настоящих живых, веселых, хотя с синими носами и ногами. Весь день почти дождь и сильный северный ветер. А они босиком в рубашонках. И как лебедь, черный лебедь несколько раз проплыла деревенская красавица. В черном шелковом платье, одетом по случаю нашего приезда. Ну, простите за болтовню. Я пишу и выскакиваю в темноту, хочу поймать нужных людей. Поэтому так торопливо и нескладно пишу. Сегодня, кажется, будет тепло. Мы возим с собой буржуйку, окна закрыли досками, соломой, топим печь. Крепко целую вас мои милые. Мне хочется скорее попасть в те места, где Садко пел свои чудные песни, где его заслушивалась Волхва. Может быть, и я увижу царевну. Хотя бы во сне. В.
15 сентября.