Выбрать главу

Исследователи эпистолярной культуры опираются преимущественно на тексты, созданные культурной элитой — чем офицерство в елизаветинской России, и тем более, в полевых полках, явно не является. Тем не менее и в наших письмах есть прямые свидетельства об эмоциональном климате эпохи. Секретарь Алексей Ильин пишет о «льющих слезы» офицерах, отправляющихся в армию. И хотя «плаксивым» они себя признавать не хотят, но и «нечувствительный человек» служит синонимом для человека «негодного» (№ 53). В другом месте выражение шока передается через: «немые были и не чювствовали себя» (№ 56).

Эмоционализация присутствует и в употреблении междометий: вместо привычных «Ах!» и «О!» европейского сентиментализма — универсальное «ей-ей» («ее (ей-ей) сердечно сажелею» см. № 27, 32 и др.), вводные типа «чур» («Толко чур не так вот как прежде», № 61) или уже совсем просторечное «ну-та ли» (№ 61). Оставляю при этом открытым вопрос, означает ли разница в формах выражения разницу в самих эмоциях. Эмоциональную нагрузку несут и сформулированные «чувствительно» места. Например, «Боже милостив, Господи, как мы бесчасны» или «alors pour l’Amour de Dieu soyez moi fidelle» (№ 28, 78)[138]. Только «вопросительной» или «удивительной» (восклицательный) знаки при них отсутствуют. Восклицательный знак вообще употребляется редко и исключительно формально, при обращении (№ 69, 70, 89). Очевидно, он воспринимается как атрибут высокого формального штиля и книжной культуры. Восклицательный знак употребляется также в местах, к которым требовалось привлечь особое внимание читателя, например: «А за прусским лагарем <…> вседневно примечание было!»[139]

Перенос и в русских, и в немецкоязычных письмах обозначается редко и, как правило, не современным способом, а особым значком, как, к примеру, в прусских письмах (№ 111, 112) или двумя параллельными штрихами аналогично современному знаку равенства (например, в письме П. И. Панина жене № 8 и др.). В качестве знака «вместительного» (скобки)[140] могут употребляться квадратные скобки (№ 55); тире и дефис отсутствуют вовсе.

В одном месте, стремясь придать эмоциональность тексту, остзеец прибегает к приему на манер детских книжек с картинками в тексте, вставляя их вместо слова «сердце» («желаю иметь великое счастье, чтобы еще раз в этой жизни тебя мое вселюбезное ♥ мог обнять», № 99).

Из других пикториальных знаков отметим присутствие в письмах (№ 7, 8, 67) сверху на полях креста. Какие-то особые благочестивые пассажи при этом отсутствуют. Крест представляет собой, очевидно, благословение автором своего письма и должен помочь ему дойти до адресата. Маркирование подобным образом личных документов подтверждается аналогичными примерами: так, в дневнике 1786 г. помещик при поминании умерших «выставлял в таких случаях слева на полях крестик»[141]. И в светском по характеру «Маршруте Четвертого гранодерского полка» 1757–1763 годов. Я. Я. Мордвинова по всей тетради снизу на полях идет постраничная запись-скрепа: «Млстью — Гда — бга — испса — нашего — Иисуса — Христа — поблагодати Иево — вседержителя — десницы — всегда — ныне — иприсно — ивовеки — веков — Аминь»[142]. Аналогичная практика засвидетельствована для консервативного купечества и столетием позже: «При начале письма отец почти всегда ставит крест в знак того, что пишет, испрашивая Божьего благословения»[143].

«Безпримерное происшествие»

Не пыль во поле пылит. — Прусак с армией валит;

Наши зачали палить, — дымом с сажицей валить…

Они билися-рубилися четырнадцать часов.

Миновалася баталья, — стали тела разбирать…[144]

Рискуя утомить «штатского» читателя обилием подробностей и деталей, все же не могу далее не привести настолько подробную, насколько ее позволяют реконструировать источники, картину того, с чем столкнулись наши герои накануне, во время и после баталии, при написании своих писем. Привлечение личных свидетельств позволит, надеюсь, избежать анонимности и автоматизма описания военных событий в жанре «ди эрсте колонне марширт, ди цвайте колонне марширт».

вернуться

138

Бога ради, будьте же мне верны (франц.).

вернуться

139

В ответах В. В. Фермора на опросные пункты Конференции по окончании кампании (Яковлев 1998, 88).

вернуться

140

Ломоносов М. В. Российская грамматика. М., 1755, 60–61 (§ 126–133).

вернуться

141

Сивков К. Полгода из жизни провинциального помещика конца XVIII века) // Голос минувшего. 1915. № 9, 271–277, здесь 275.

вернуться

142

Мордвинов.

вернуться

143

Выходец из купечества Н. П. Вишняков о своем отце, П. М. Вишнякове (1781–1847), цит. по: Ульянова Г. Н. Автобиографические тексты купечества: религиозное сознание и религиозное поведение // Манчестер Л., Сдвижков Д. А. (ред.). Автобиографика и православие в России кон. XVII — нач. XX вв.: вера и личность в меняющемся обществе. М. 2019 (в печати). См. там же, что крест или «ГБ» («Господи, благослови») ставились в начале амбарных книг.

вернуться

144

Киреевский 1872, 100.