С распадом общего «ордера-де-батали» с российской стороны в ключевой момент боя все предоставлено инициативе отдельных офицеров и генералов, организовывавших контратаки и выстраивавших боевые порядки из оставшихся войск. Имена генералитета, не покинувшего поле брани, перечислены в реляции Фермора императрице с просьбой о награждении их орденом Св. Анны (на большее командующий не дерзал). Это генерал-майоры Яков Мордвинов (№ 60), Степан Языков, бригадир Яков Фаст, генерал-майор Томас Диц (№ 102–103) (он увез с поля боя изрубленного Броуна) и артиллерии генерал-майоры Петр Гольмер и Карл Нотгельфер (№ 92). Упоминались также генерал-майор Петр Олиц, полковники Густав Фридрих Розен и Рейнгольд Вильгельм фон Эссен[384].
Практически все русские и иностранные источники согласно отмечают особую инициативность в баталии уроженца швейцарского кантона Во на русской службе, генерал-майора Томаса Демику (Demicoud), командовавшего кирасирами и погибшего год спустя при Пальциге, о котором нам практически ничего не известно. Благодаря этим людям, не потерявшим голову, удалось избежать худшего, но впоследствии о них прочно забыли. Если победы имеют авторов, а поражения виновных, то ничьей не требуется ни того, ни другого.
В наступившей к исходу этого дня ситуации у офицеров появлялись шансы для своего «Тулона». Инициативу могли проявлять и солдаты, которые «усильно просили о построении себя»[385]. В то же время военная культура была еще далека от знакомых нам «классических» образцов Наполеоновской эпохи, и подобный порыв, как и у «Федора Федоровича» с полковым знаменем, чаще заканчивался конфузом. Как вспоминал спустя лет пятнадцать после баталии военный инженер Матвей Артамонович Муравьев,
Разбились как наши, так и пруские по кучкам, где два, и три или и десять человек и палили ис пушек всякой, кому куда вздумалось. Тут всякой был кананер, а особливо абсервационные салдаты, надев на себя белые полатенцы чрез плечо, и перевязав так как шарфы[386], бегали повсюду мертвецки и пьяны, так что и сами не знали, что делали, да и команды не было никакой и слушать неково. Наехал я тогда на одну их артель, стояла у них бочка вина. Оне мне налили стакан и дали, бранив: «Пей, такая твоя мать». Я ж им сказал: «Что вы, ребята, делаете? Видети ли вы, от неприятеля вся наша армия уже разсеяна?» То они сказали мне: «Будь ты нам командир, поведи нас». И я, вынев свою шпагу, повел их в то место, где стоял при пушках неприятель, говоря: «Пойдем и отоймем у них пушки». Оне, послушав меня, пошли, а и я, яко предводитель, поехал вперед против своего фронта <…> Вдруг же оглянулся назад, уже и никого нет. Благодарил тогда я Бога, что избавился от таких пьяных[387].
Забавно, что почти зеркальная сцена разыгрывалась в это время с противоположной прусской стороны. Там уже знакомый нам кавалерист Фридрих Адольф фон Калькройт стоит на левом фланге, прикрывая пехоту.
Огонь до нас почти не доходил, кроме двух легких пушек, которые стояли у русских в лощине недалеко от нас, и из которых у нас уже было убито несколько человек. Я предложил группе пехотинцев, стоявшей рядом с нами, и бывшей почти без офицеров, отнять эти пушки; но изможденные усталостью и знойным днем, они проследовали за мной не далее как на 150 шагов[388].
«С обеих сторон, но особенно российской, войска состояли из небольших групп, некоторые из которых сражались даже без офицеров», — подтверждает очевидец баталии[389]. Бригадир Михаил Стоянов: «солдаты оборонялись почти собою», а когда затем пруссаки стали выстраивать новый фрунт, чтобы окончательно сбить русских с поля, «солдатство сами собою без генералитета и штап-офицеров выходили из леса и становились на месте баталии»[390]. Отсюда пошла «народная» версия событий, которая рисует «солдатскую битву», ведомую без офицеров за честь армии и державы на свой страх и риск:
384
Эссену и «генералу Доникау (Демику. —
386
«Приказание в бою могли передать только те лица, которые имели шарфы через плечо или белые повязки» (
387
391
Постоянная оговорка этого рода в народном и солдатском фольклоре, мешавшем воедино турецкие, прусскую, а затем еще и французские войны, Хотин с Кюстрином и Прут с Пруссией.