— Вот сейчас нужно было нож привязывать, балда.
Место притиралось долго. Солнце пробивалось сквозь щели навеса, и каждый раз, когда гуль ёрзал, пытаясь найти удобное полулежачее положение, полоски света густо наполнялись пылью. Красиво и убаюкивает.
— Расскажи сказочку.
Почесал в раздумье макушку, остался в куском отсохшей плоти в ладони.
— Знаю только грустную.
— Давай.
Разговаривать с самим собой это такая загадка! Никогда не знаешь, какой вопрос слетит с языка, и какого ответа стоит ждать.
— Взрослый уже, спи.
Прослушивание тишины — дело тоже довольно приятное. При том стоит заметить, что вынужденная ранняя стоянка отличается от ночного привала. Вроде то же едва уловимое потрескивание в песках под аккомпанемент редкого сердцебиения и шуршащих звуков в груди. Разве что ветер гонит зной, а не остывающее дыхание угасающего дня. И зверьё ещё не подаёт голоса, сидит по норам. И как-то по-особенному вообще воспринимается отдых. Особенно этот. Словно разложил пикник на пути зарождающегося смерча. И шаги... стоп, какие ещё шаги? Какие голоса?
-... а потом я беру у Славы снайперку и жду, пока это дебил устанет. Прилёг, знаешь, покручиваю колёсико. А этот бежит и бежит. Даже не петляет, представь? Ну я что, вдыхаю, тяну крючок — бац! Башка его взрывается, как спелая рябина!
Несколько голосов одобрительно засмеялось, а гуль как раз нашёл удобное положение, в котором ничего не давило в позвоночник, а в рёбра упиралось довольно сносно, даже где-то приятно сдавливало. Словно обнимает кто-то.
— И как? — поинтересовался кто-то продолжением.
— Нормально так, вообще. Никто больше не рыпался, даже подстёгивать особо не надо было. Оно, знаешь, хоть далеко было, все видели, как тот придурок упал и больше не поднимался. Догнал всю партию за полдня, все как шёлковые были.
Снова одобрительные смешки и угуканье.
— Это ты про тот раз, когда взял деревню? — этот голос спокойный, гулю даже как-то прохладно стало — не из-за места пряток.
Шаги приближались, голоса становились громче, с хорошо различимыми интонациями.
— Ага, — ответ настороженный.
— Ну да, помню, деревню взял, когда все охотники на деле были... помню, да.
Остановились.
— Это ты на что намекаешь?
— Намекаю? Упаси меня Всевышний! Я прямым текстом говорю, что ты кроме детей и баб никого ловить не можешь.
Не, ну оно понятно, что идут мимо. И приятно, что собачатся.
— Ладно-ладно, — влез третий со своим примирительным тоном, сорвав намечающееся представление. Голосовое представление. Аудопостановку, вот. — Потом собачиться будете, как узнаем, кого главным в этом рейде назначат.
Пара реплик, чтобы не дать конкуренту расслабиться, удаление из зоны слышимости.
Погладив подбородок, гуль прищурился на волокна рассохшейся балки. Рейд, значит... выходят обычно ночью, кто же по зною захочет топать. Идут ночь и полдня, вечером заседают вблизи цели, после полуночи берут тёпленьких. Это если на поселение какое, а вдруг на караул? Тогда даже лучше, разбросают сетку далеко, и засядут надольше.
— Хе-хе, жжём, братцы!
***
Ноль. Двор
В школе было неплохо по сравнению с настоящим. Но вспомнилась она мне не потому, что в моём детстве города были меньше, деревья выше, а на полках можно было порой найти грунтовые овощи. Нет, вспомнилась мне одна книга, точнее даже персонаж из книги. Пьер Безухов. Да-да, навеялось разговором с куратором.
Автор описывает его как пухлого. И всё равно на исповеди при приёме в масоны Пьер признаётся, что его слабостью являются женщины. И меня поразило — толстяк же, неужели на него западают? Оказывается, да. Но! Но... вспомнилось это мне тоже не просто так. Просто я размышлял о героях.
Быть героем круто. Все тебя любят, особенно женщины. Но главное — ты сам себя любишь. Наверное... то есть, будь я героем, мне было бы лучше, чем сейчас.
Но мне как-то сказали, что сам факт наличия героя — плохо. Плохо, когда миру они нужны, плохо, когда человек должен падать грудью на амбразуру во имя благого дела. Но ведь... девушки же!
Интересно, вот эта рыженькая чем впечатлилась бы? Симпатичная, одета ничуть не вычурно, уже плюс. Лицо немного усталое, странно для раннего вечера воскресенья. И руки ничем не заняты. Не копается в телефоне, не читает газету — хотя кто их сейчас читает! — просто сидит и смотрит в пол. Такую и от дракона можно спасти. А вообще слишком красивая. Я бы такой даже в интернете не написал.