Следующая машина ехала уже с другой стороны. Но что за странная манера ездить! Она выписывала по шоссе зигзаги, бросаясь из стороны в сторону.
— Если она даже остановится, — сказал наш шофер, — то садиться в нее нельзя: ее будущее мрачно. Мотор заправлен не бензином, а водкой. Завтра в газетах будем читать: такая-то машина свалилась с моста в море.
Раненый, лежавший рядом со мной, спросил меня:
— Чего мы ждем?
— Извините меня, — ответил я, — я мертвый, мне нельзя говорить.
— Ого! — в это время воскликнул шофер. — Сколько времени торчим здесь и не заметили, что кругом под деревьями машины! Пойди, посмотри, что там.
Помощник пошел и посмотрел. Его сведения были неутешительны.
— Там, хозяин, представители высшего общества, — сказал он.
— Откуда ты знаешь?
— Полчаса делал рентген и обнаружил, что состояние тех, кто находится в машинах, весьма неподобающее. Ясно, что они принадлежат к высшему обществу.
В конце концов около нас остановилось какое-то такси, приняв нас за пассажиров. Но узнав, что мы не пассажиры, а пострадавшие от аварии граждане, шофер бросил нам:
— Я занят.
Тогда наш водитель сказал шоферу такси:
— Я записал твой номер, смотри, как знаешь…
— Ладно, все же совесть не позволяет, — ответил ему шофер такси. — Дадите двадцать лир, доставлю вас в ближайшую больницу.
Но когда раненого начали переносить в машину, шофер такси запротестовал:
— Нет, дело не выйдет, отказываюсь, — сказал он. — Человек истекает кровью, он здесь все испачкает. Не могу взять.
Тогда шофер «скорой помощи» спросил:
— Послушай, друг, за какую ты команду болеешь?
— За команду «Бешикташ».
— Так как же друг, если ты тоже бешикташец, можешь ты бросить посреди дороги этого раненого? Ты ведь даже не спросил, кто он, истекающий кровью. Разве это не Захир — центр нападения нашего «Бешикташа»?
Сказав это, наш шофер стал так, чтобы закрыть лицо раненого.
— О-о-о! — вскричал человек. — Неужели это наш Дюбюк Захир? Вот уж не знал! У-у-у! Влезайте в машину, друзья. Пожалуйста. Надо было, братцы, с самого начала сказать, что вы бешикташцы… Жертвую машину, пожалуйста, душа и голова моя ваши…
Мы сели в машину, выдавая себя за болельщиков команды «Бешикташ». Меня, поскольку я как-никак был мертвым, засунули в багажник.
Отправились в путь. Ах, братец Слепень! Хоть умереть-то я умер, но никак не могу освободиться, потому что официально я еще жив.
Твой брат
Умерший Ишак
Седьмое письмо
Любимый брат мой Слепень!
Думал я, что вот наконец все завершится. Но оказалось, что предстоит еще претерпеть многое, очень многое.
Поскольку я был как-никак мертв, меня тогда втиснули в багажник. Раненого положили в машину. А чтобы машина не испачкалась кровью, его ноги выставили через дверцу наружу. Остальные тоже разместились в такси. Тронулись.
Кончился бензин, заправили машину бензином. Кончилась вода, набрали из источника воду и наполнили радиатор. То есть наполняли они. Я как мертвый ни во что не вмешивался. Спустила шина — накачали шину. Проехали немного — шина лопнула. Общими усилиями сменили шину. После — тысяча и одно приключение, и к вечеру мы прибыли в ближайшую больницу.
Но старания наши пропали даром. Там никак не могли найти дежурного врача. Медсестра посмотрела на раненого, все время истекавшего кровью, и спросила:
— Когда он ранен?
— Еще до полудня, — радостно ответил шофер. У него появилась надежда.
— Так чего же вы до сих пор заставили ждать?
— Кого заставили ждать? Мы с утра в дороге. В наше время, если человек спешит, он ни за что не должен садиться в машину.
— И больной с самого утра так истекает кровью?
— Да!
— Какой же, однако, полнокровный человек! — поразилась сестра.
Из-за отсутствия дежурного врача здесь у нас ничего не вышло. Поехали в другую больницу. Повезло: нашли дежурного врача. Но бедняга доктор только развел руками:
— Очень жаль, ничем не могу помочь! Нет лекарств ни для того, чтоб остановить кровотечение, ни для того, чтоб заставить циркулировать застоявшуюся кровь. Нет ничего, кроме аспирина, хинина, йода. Если хотите, я их вам дам, используйте, если понадобится…
Шофер и помощник его воскликнули в один голос: