— Вот здесь кто-то умер. И на человека-то не похож!
Они вместе с полицейскими еще раз обыскали меня.
— На нем ничего нет. Нельзя выяснить, кто он такой, — сказал прохожий.
Однако полицейский не согласился:
— Ну, нет, так не выйдет. Я сейчас же, немедленно, выясню, кто он!
И показав на свой номер и револьвер в заднем кармане, добавил:
— Не зря же, дорогой мой, мы носим все это. Нам даже сам ветер иногда кое-что говорит! Я сейчас же без труда узнаю, кто он.
— А как же ты узнаешь?
— Заставлю сказать, — рассмеялся полицейский.
— Но ведь он же мертвый.
— А ты не торопись. Живого всякий сумеет заставить говорить. У меня, вот увидишь, мертвый соловьем зальется. Мы можем заставить говорить не то что мертвых, у нас даже камни надгробные заговорят, да еще так, что подумаешь, будто это сам хафиз Бурхан читает газели.
Рылись, рылись они в моих карманах и наконец нашли там стихи, написанные мною одной золотушной девице из квартала Фатих и учительнице из Бурсы.
— Нет, не стоит, не стоит, — заявил полицейский, увидев стихи, — не стоит заставлять его говорить. Ведь этот тип — поэт. Заставить его говорить — пара пустяков, но если он заговорит, тогда его уж не остановишь, пусть хоть соберутся полицейские силы семи великих держав и прибудет представитель Организации Объединенных Наций.
С этими словами полицейский оставил меня в покое и зашагал прочь.
— А зачем же ты уносишь стихи? — поинтересовался прохожий.
— Стихи — очень темная вещь. Может быть, по ним можно будет установить доказательства виновности, вот потому я и беру их.
А я так и остался лежать в канаве.
Вот каким образом, брат мой Слепень, я умер. Но этим дело не кончилось. Да и как оно могло этим кончиться? Ты думаешь умереть — это так просто? Куда там! Поверь мне, если ты умрешь когда-нибудь, то будешь тысячу раз раскаиваться в этом. Мы уже дошли до такой точки, что и жить не живется, и умирать не умирается.
В следующем своем письме я расскажу тебе, что со мной приключилось дальше. А пока передай привет всем помнящим и спрашивающим обо мне. Кстати, я сказал «всем спрашивающим» и вдруг вспомнил. Дорогой мой, умоляю тебя, не говори, пожалуйста, моим кредиторам, где я. Ты ведь знаешь, среди них есть один, который, чтобы заставить меня расплатиться, пойдет даже на смерть и придет сюда. Так что не давай мой адрес всякому встречному и поперечному вроде этого моего кредитора.
Целую тебя в глаза.
Твой брат
Умерший Ишак
Второе письмо
Любимый брат мой Слепень!
В предыдущем письме я рассказал тебе о том, как я умер, вернее, как я растянулся в придорожной канаве. Но главные неприятности начались потом. Около меня начали останавливаться прохожие. Собралась толпа. Какой-то гражданин, став надо мной, закричал:
— Ой! Что же мы за люди? На наших глазах умирает человек, а нам хоть бы что!
Другой поддакнул:
— Верно сказано, клянусь честью! В стране не осталось и одного человека! Сколько тут народа, но никто и пальцем не пошевельнет!
Затем раздались голоса:
— Нет ли доктора? Доктор!..
— Самое лучшее позвонить…
— Пока дозвонишься, человек умрет.
— Ох, если б только умер! Птицы растащат и черви съедят, так что и кусочков не соберешь.
— Думаете, в нынешние времена легко поговорить по телефону? Только болтают об этом.
— Вай-вай! Человек на глазах умирает! Эх, братцы, нет у нас жалости и сострадания…
Какой-то юноша сказал рядом стоящему:
— Вот в Европе и Америке таких вещей не происходит. Это страны цивилизованные. Там организации общественной помощи. Стоит упасть собаке на улице, сейчас же подбегают к ней, кладут в машину и отправляют в ветеринарную больницу.
— Дудки, — возразил его сосед. — В Европе и Америке никто ни в чьи дела не вмешивается. Там каждый занят своим делом. Если кто-нибудь скажет соседям: «Умираю, дайте воды, ради бога», — никто и глотка не даст. Понял ты это?
— А вы, эфенди[2], ездили в Европу, что так говорите?
— Если и не ездил, то слышал от тех, кто ездил. К тому же я и читаю… Можно подумать, что вы там были?
— Разумеется. В прошлом году наше общество взаимопомощи на пароходе «Битлис» предприняло двухнедельный туристический рейс по Средиземному морю. Должен вам сказать, эфенди мой, объездил я всю Грецию, Италию, Испанию, все страны на берегу Средиземного моря. И в результате узнал я такое, что…