Ты всегда делал меня самым счастливым и любимым человеком в мире, за что я тебе благодарен. Хочется верить, что я делал для тебя то же самое в ответ.
Я посвятил тебе всю свою жизнь и никогда, ни на единую секунду не жалел об этом, потому что это было лучшее решение, которое я только мог сделать. Я люблю тебя так сильно, Магнус Бейн.
Но нам придётся попрощаться, хорошо? Сейчас, несомненно, тёмные времена, потому что мне пришло время по-настоящему уйти, но ведь темней всего перед рассветом.
Завтра над горизонтом поднимется солнце, и вместе с ним ты должен начать свою жизнь без меня. Я продолжу приглядывать за тобой, но ты не должен больше беспокоиться по пустякам. Ты снова влюбишься, снова будешь не одинок. И я одобрю твой выбор, если он сделает тебя счастливее. Это все, на что я буду надеятся — чтобы ты был счастлив. А для этого тебе придётся отпустить меня. Я уже писал, что хочу остаться для тебя светлым воспоминанием, и это до сих пор то, чего я искренне желаю. Пожалуйста, Магнус. Я верю, ты справишься.
Спасибо тебе за всё, Магс. Я люблю тебя и всегда буду любить.
Прощай.
Твой Александр Гидеон Лайтвуд.
Магнус чувствовал, как из-за слёз становится тяжелее дышать, а в горле застывает ком. Он знал, что когда-нибудь это произойдёт, и письма закончатся. Но прямо сейчас он этого не хотел, он не был готов. Бейн достал из конверта небольшие фотографии и, усевшись поудобнее, стал их рассматривать. Они все были просто прекрасны и заставляли улыбаться. Златоглазый помнил, каково это было — находиться рядом с человеком, которого ты любишь больше всего на свете, видеть его каждый день, целовать и обнимать, держать его за руки, смешить и заинтересовывать его, делать его счастливее. Магнус всегда был уверен, что если Александр улыбается, то он делает это вместе с ним. Был уверен, что каждый раз, когда Алек входил в комнату, весь мир мага тут же концентрировался на этом сумеречном охотнике. И это то, что день за днём делало его счастливым. Теперь Магнус мог сказать, что и для голубоглазого всё было так же.
Бейн не мог попрощаться с Алеком. Наверное, проблема заключалась в том, что он и сам этого не хотел. Маг привык к тому, что Александр рядом с ним мысленно и в своих письмах, и теперь он не мог отказаться от этого в одно мгновение.
Из размышлений Мага вырвали громкие, резкие звуки за дверью. Он быстро поднялся на ноги, с помощью магии привёл в порядок своё лицо и костюм, и отправил письмо на прикроватную тумбочку в своей спальне. Бейн выскользнул из-за двери в освещённое неоновыми лампами помещение. Из-за только что полученного послания Магнус даже не подумал о том, что могло происходить что-то ужасное. И он совсем не был готов получить пулю в правую часть груди.
Всё произошло быстро. Звуки, которые он услышал, были выстрелами из пистолетов. Перед тем, как быть подстреленным, маг успел заметить, что его сын и лучшая подруга лежат на полу, окружённые кровью. В таком же положении находились ещё несколько магов и фейри, пришедших посмотреть на картины с изображенными на них влюблёнными парочками. В этом же положении теперь находился и сам Магнус. Он мутно понимал происходящее, но выстрелы прекратились, и теперь кто-то небрежно схватил Бейна под руки и потащил куда-то, крича, видимо, своим напарникам «Он у нас! Сваливаем! Мы получили, что хотели».
Затем маг снова грохнулся на пол, на этот раз лицом вниз, больно ударившись носом и щекой, точно разбив губу. Крики стихли, а Магнуса вновь подняли, но теперь осторожно, и переложили куда-то рядом, но на спину. Наверное, носилки. Последнее, что увидел Бейн, когда распахнул глаза, собравшись с силами, был темноволосый охотник, который казался до боли похожим на Алека в предсмертном состоянии златоглазого.
«Если я умру, то буду рядом с Александром», — мысленно отметил про себя Магнус в мгновение перед тем, как отключиться.
========== Глава 6. Всё встаёт на свои места. ==========
Магнус проснулся в Госпитале Бет Израиль спустя несколько дней после того, как его подстрелили. Голова раскалывалась, а мир перед глазами кружился, расплывался и менял цвета. Феерично. Конечно, вряд ли это были хорошие признаки, но Бейн все равно был рад: он жив. Было бы неприятно, если бы маг умер после выполнения поставленного перед собой «долга», направленного на получение всех писем. Но этого не произошло. Он пообещал себе подумать об этом позже, а сейчас нужно было каким-то образом прийти в себя. Очевидно, Магнус был слаб, поэтому о магии никакой речи не шло. Он попытался сесть, но все, что ему удалось — это немного подняться на локтях. Зрение все ещё не могло сфокусироваться ни на чем, и в целом ничего конкретного видно не было, но Бейн услышал знакомый голос.
— Магнус! Ты проснулся! Наконец-то, я уже думала, что наркоз никогда не пройдёт. Последние двое суток ты был чуть ли не в коматозном состоянии. Нет-нет-нет, ты лежи! Нельзя так сразу вставать, — Верховный маг Нью-Йорка почувствовал на своих плечах две руки, после чего поддался им и лёг обратно на мягкую подушку. — Мы с Максом с ума сходили. Он, кстати, в порядке, только руку сломал, но мы уже срастили кости магией. Сейчас он в кафетерии, но вот-вот вернётся. Он от радости взорвется! — Катарина говорила успокаивающим, нежным голосом, как настоящий врач. Вообще, она ведь когда-то давно действительно была врачом, но суть не в том. Голос её, может, и звучал педагогично, но говорила она не о диагнозах или лекарствах. Магнус подумал про себя: «Когда она успела так измениться?» Сотни лет назад эта девушка жила своей профессией целителя, она всё своё время проводила в этом самом госпитале и помогала людям. Потом она стала уделять работе меньше времени, а затем просто рассталась с ней, погружаясь в познание самой себя и своих возможностей. Значит ли это, что однажды то, чем ты когда-то жил, может стать обыкновенным прошлым, проявляющимся лишь в незапамятных времён привычках, знаниях и памяти?
Бейн задумался об этом, слабо сжимая одной своей рукой ладонь Кат, что не заметил, как постепенно прикрыл глаза, ослабил хватку и вновь провалился в царство Морфея.
— …ты не представляешь, Из. Это просто невыносимо. Я прихожу сюда каждый день и провожу здесь по 15 часов в сутки. И врачи говорят, что надежда есть, Катарина уверяет в том же, да я и сам верю, но это больно. Ежедневно сидеть в этой пустой комнате и ждать чего-то, хотя никто даже не знает, чего конкретно. Они говорят, «он пытается сказать что-то», но он молчит. Я до сих пор не могу поверить, что взял его тогда с собой лишь потому, что он просил меня, а я в тот вечер откладывал свидание из-за этого задания, поэтому я подумал, что уже виноват перед ним и не могу отказать ещё и в этом. Я совсем не подумал, что он сам тоже может пострадать, а он ещё и защищал меня. Я не заслужил этого. Не заслужил его защиты, его любви. Я не заслужил его, Иззи. Я бы легко занял его место, лишь бы он сейчас был в порядке, — говорил Александр.
Магнус же не мог сказать ни слова, словно у него забрали голос. Наверное, это был один из его зловещих, душераздирающих кошмаров. Ему такие снились время от времени: в них Лайтвуд страдал, а Бейн не мог ничего сделать, только смотреть. Так было и сейчас. Действие сна происходило в той же палате Госпиталя Бет Израиль, в которой лежал Магнус, прежде чем заснуть. В сновидении маг все так же лежал в кровати с закрытыми глазами и побледневшей кожей, на лице не было косметики, лишь кислородная маска, а от рук шли провода и трубки капельницы, присоединённые к запястьям. Алек сидел на краю кровати, накрыв одной своей рукой руку златоглазого. Напротив него на белом стуле из Икеи сидела Изабель. У неё был уже заметен животик, но выглядела она всё так же неподражаемо. Голубые глаза Александра наполнились слезами, но он не давал им покинуть их пределы, в то время как Иззи размазала всю тушь по щекам и никак не могла перестать плакать. Должно быть, гормоны. Хотя Бейн и сам бы сейчас рыдал, если бы мог.