Глава 16
Февраль 25, 2005. Бостонский Международный Аэропорт
Они снова здесь, как и девять месяцев назад, снова готовятся попрощаться с Эммой. И второй раз прощание ничуть не легче. На ютюбе нет мастер-классов о том, как сказать «Прощай» тому, кого любишь, как отпустить любимого человека, зная, что, возможно, ты видишь его последний раз.
Вместо ночного рейса, который обеспечил им защиту от любопытных глаз и дал возможность побыть втроем, сегодня Эмму ждал дневной самолет, и аэропорт работал в полную силу, каждый час диктор объявлял о приземлении очередного борта или просил пассажиров пройти на трап. Скоро должны были объявить посадку на рейс до Орландо, и его будущие пассажиры толпились в терминале: семьи с ребятишками или детьми-подростками, приехавшими из колледжа, молодые парочки и пожилые пары, одни или с внуками. Все хотели убежать от февральских морозов и понежиться на солнце.
Но они не сядут в этот самолет. Они не едут в такой нужный им семейный отпуск, чтобы свозить Генри в Диснейленд, где он сможет познакомиться со своими любимыми героями из «Планеты сокровищ». И они не будут хохотать, глядя, как малыш убегает от громадного Гуфи, который всего лишь захотел его обнять.
Эмма уезжает туда, где идет война. Снова.
Уже одетая в форму, с волосами, собранными в пучок, она сидела на корточках под большим рекламным плакатом, соблазняющим туристов поездкой на Гавайи и страховкой. Реджина отошла, чтоб выбросить мусор, и Свон ждала её, внимательно наблюдая за Генри, который бегал по терминалу в её форменной кепке. Она ловила на себе любопытные взгляды детей, да и многие взрослые, не стесняясь, глазели на солдата, ждущего своего рейса. Эмме приходилось напоминать себе, что это всё форма, это она притягивает взгляды, а вовсе не тот факт, что капрала провожают её девушка и сын.
Реджина вернулась как раз вовремя, чтоб увидеть, как Генри подбежал к Эмме и, обняв её, чему-то тихо рассмеялся, после чего снова убежал. Сердце Миллс болезненно сжалось. Малыш еще не понял, что они делают в странном торговом центре, где нет отдела с игрушками, и зачем блондинка одета в форму, и, как только он поймет, в чем дело, всё станет гораздо сложнее. Реджина почти забыла, как тяжело им было прощаться в первый раз. Тогда их отношения только начинались, женщины едва поняли, какие чувства зарождаются между ними, и вероятность, что они будут вместе, была сомнительной. Но вот, они снова здесь, их чувства сильнее, чем когда бы то ни было, и после прошлой ночи – Реджина почти покраснела, вспомнив обжигающие ласки, которые они дарили друг другу – женщина была уверена, что хочет, чтоб Свон была частью её жизни, не важно, какой ценой. И если ей придётся ради этого раз за разом прощаться с Эммой и весь год ждать встречи длиной в несколько коротких дней, она готова к этому. Она будет ждать. Что это? Отчаяние? Сумасшествие? Или то самое чувство, которое она пустила в своё глупое сердце, забыв о предупреждениях матери? Реджина не знала ответа на эти вопросы, но думала, что, возможно, её чувства к Эмме – смесь из этих трёх составляющих. Честно говоря, ей плевать.
Она счастлива.
Подойдя к скорчившейся под щитом блондинке, Реджина положила руку ей на плечо, но Эмма почувствовала её присутствие еще раньше, как только Миллс подошла к ней, девушка прижалась к её ноге, тяжело вздохнув.
- Ты в порядке? – тихо спросила Реджина, мягко массируя пальцами её шею.
Пожав плечами, Эмма плавно поднялась на ноги и кивнула в сторону Генри, который кружился, раскинув руки. Почувствовав головокружение, мальчик остановился, довольно улыбаясь, и закружился снова.
- Он будет почти подростком, когда я увижу его в следующий раз.
Брюнетка тихонько хмыкнула в ответ.
- Едва ли, – она нахмурилась, увидев, что Генри едва не врезался в пару, толкавшую свои чемоданы. Быстро извинившись, Реджина подозвала сына.
Малыш послушно подбежал к ним, слегка покачиваясь от головокружения, и схватил женщин за руки:
- Что мы тут делаем, мамочка?
Прежде, чем они успели ответить, на информационном табло загорелась надпись, сообщающая об отправлении рейса до багдадского международного аэропорта, и диспетчер объявил:
- Скоро начинается посадка на рейс 5628.
Реджина быстро поймала взгляд Эммы. Зелёные глаза, лучившиеся счастьем последние несколько дней, теперь глядели уныло, и задорные искорки в них потухли. Блондинка присела на корточки перед мальчиком, всё еще державшим их за руки.
- Эй, приятель, – осторожно начала она, заранее готовясь успокаивать ребенка, – помнишь, что я работаю, чтоб победить плохих парней?
Он понимающе кивнул, и слишком большая кепка съехала вперед, скрывая пол лица. Солдат рассмеялся и поправил её, заправляя челку Генри под козырёк, чтоб она не падала на глаза.
- Я должна возвращаться на работу.
Он нахмурился и сморщил нос совсем как Реджина, когда что-то её озадачивало или расстраивало. Сейчас младший Миллс был так похож на мать, что никому и в голову не пришло бы, что Реджина усыновила его.
- Когда?
- Скоро. Сейчас.
Он скрестил руки на груди и надулся:
- Нет.
- Генри… - Реджина видела, что нижняя губа сына дрожит, а щеки уже пошли красными пятнами. Все признаки приближающейся истерики налицо.
- Нет, – настойчиво повторил мальчик.
- Прости, пацан, но я должна.
Он топнул ногой:
- Но ты же только приехала! – это прозвучало достаточно громко, чтоб на них начали обворачиваться.
Генри выкрикнул то, о чем думала сама Реджина, и в глубине души она не только понимала сына, но и готова была похвалить его за то, что он настаивает на своём. Но страдание на лице Эммы отражалось слишком ясно, так что Реджина наклонилась к сыну настолько, насколько позволяла узкая юбка, и попыталась его успокоить:
- Родной, помнишь, мы говорили, что кричать нельзя?
- Но мама! – не удержавшись, Генри всё-таки заплакал и бросился к Эмме, всхлипывая и колотя кулачками ей в грудь.
- Эй, – успокаивая, Эмма крепко обняла его, беря на руки, – всё будет хорошо, Ген. – Кепка упала на пол, рюкзак лежал позабытый у ног солдата. Блондинка поцеловала Генри в висок, подбородком отодвинула пряди, упавшие на лицо, и поцеловала в щеку. – Я скоро вернусь.
Уткнувшись ей в плечо, он шмыгал носом и не поднял головы, даже когда Реджина погладила его по спине.
- Два дня?
- Больше – нахмурилась Свон.
- Пять? – всхлипнул он, всё-таки посмотрев на неё.
Прижавшись к мальчишке лбом, она вздохнула, на неё смотрели огромные карие глаза, мокрые и покрасневшие от слёз. И Эмма знала, что, еще немного, и её собственные глаза станут такими же.
- Больше, – тихо сказала она. – Но ты должен обещать, что не будешь слишком сильно без меня расти. Я уже и так с трудом тебя обнимаю, таким большим мальчиком ты стал.