Конечно, не каждый день, но всё же Реджина проверяла по привычке почтовый ящик и смотрела вечерами выпуски международных новостей. Об Эмме не было никаких известий, и надежда, появившийся, когда Генри рисовал карту, вера, что каким-то чудом его желание приведёт девушку домой, таяли с каждым днём.
Прошел месяц. Два. Генри исполнилось пять, и они не получили ни послания от Эммы, ни даже дурацкого подарка от дяди Августа. Хотя Бут прислал из Германии открытку с брелоком и обещанием привезти Генри что-то особенное. На празднике было совсем мало гостей. Только пятеро ближайших друзей Генри и тётя Кэт, тётя Руби и мисс Белл. Весь праздник Реджина хлопотала без остановки, избегая испытывающих взглядов подруг.
Наступило лето, и у Генри начались каникулы, и Эмма должна была вернуться домой полгода назад, и каждый раз, открывая шкаф, Реджина против воли смотрела на сумку, наполненную вещами блондинки, и заставляла себя отвести взгляд и просто выбрать костюм, который наденет сегодня. Потому что, если она вспомнит, как Эмма вечно дразнила её за официальный стиль одежды, она не выдержит и в ярости разорвёт весь свой гардероб.
Больше всего ей разбивал сердце оптимизм Генри. Август подходил к концу, когда мальчик вбежал во двор, где она занималась цветами, и потянул её за ворота.
- Это Эмма! – он подпрыгивал, показывая на фигуру, бегущую в конце улицы. Дыхание перехватило так сильно, что Реджина поперхнулась и ахнула, глядя на женщину, бегущую по тротуару.
Светлая кожа. Золотые волосы. Белая майка. Не может быть.
- Эмма! – Генри отпустил её руку и побежал. – Эмма нас нашла!
- Генри! – Реджина побежала за ним, бросив лопатку у ворот. Шляпа слетела с головы, сорванная ветром.
Приблизившись, Реджина разглядела сильные руки и лёгкий загар на коже. Сердце подпрыгнуло в груди. Теперь брюнетка даже не знала, побежала ли она за Генри, чтоб нагнать его, или, как и сын, поверила. Генри догнал бегунью, и девушка повернулась. Миллс вздрогнула и остановилась.
Алиса Хэттэр. Мать подруги Генри. Определенно не Эмма.
Алиса остановилась, немного задыхаясь, и, вытащив из ушей наушники, улыбнулась мальчику:
- Привет, Генри. А Пэйдж дома.
Ребенок смотрел на неё, озадаченно хмурясь. Реджина подошла к нему и прижала к себе, обняв за плечи.
- Здравствуйте, мадам мэр, – робко поздоровалась Алиса и, получив короткий кивок в ответ, продолжила пробежку.
Миллсы смотрели ей вслед, и Реджина проклинала себя за то, что позволила себе надежду, поверила, что Эмма может просто пробегать утром по Сторибруку.
- Я думал, это Эмма, – виновато прошептал Генри, смущенно глядя в землю.
Реджина обняла его, присев на корточки, малыш уткнулся лицом ей в шею.
- Я же послал ей карту! Почему она не сработала?
Реджина зажмурилась, не зная, за что ненавидит себя больше: за то ли, что вынула конверт с картой Генри из ящика, прекрасно зная, что он вернётся отправителю, и надежно спрятала его в ящике своего стола или за то, что в глубине души, думала, что, отправь она ту карту, Эмма и вправду смогла вернуться домой.
- Ничего, Генри, – прошептала брюнетка, целуя его в макушку. – Я тоже так думала.
Время бежало быстрее, чем ожидала Реджина. Незаметно похолодало, и лето сменилось осенью. Генри перешел в старшую группу нулевого класса, и, хотя он не говорил этого, ему нравилось, когда Реджина называла его «старший». Правда, когда тётя Руби добавила к этому прозвищу «гражданин», Генри не разговаривал с ней целых полдня.
Реджина ушла в работу настолько, что у неё не оставалось времени ни на что, кроме Генри. Она трясла весь мелкий бизнес в Сторибруке, проверяя предприятия на соответствие Гражданскому кодексу. Обнаружив малейшие нарушения, мэр требовала устранить их в самые кратчайшие сроки, так что владельцы едва успевали выполнить все, что от них требовалось. Пришел октябрь, и Реджина вовсю готовилась к городскому празднику в честь Дня благодарения, но ни постоянная занятость, ни сын не спасали её от грызущего чувства, от мысли, постоянно терзавшей брюнетку. В октябре у Эммы был день рождения.
Вторник начался, как обычно. Реджина проснулась за полчаса до будильника, прогнав мысли о своем последнем сне, и приготовилась прожить еще один день. Генри всё тяжелее и тяжелее вставал по утрам, и ей не хотелось признавать, что сын растёт. Она отвезла его в школу и поехала на работу, затем ровно в 15:30 забрала Генри, и они вернулись в офис, где мальчик сел за собственный стол делать уроки. Два часа спустя они пришли домой, пообедали, поиграли и после ванны Реджина уложила его спать. Их день закончился, как всегда, в десять.
Но Реджина не смогла уснуть. Она лежала и смотрела, как ползёт минутная стрелка будильника. Половина двенадцатого. В голове настойчиво звенела мысль, что ей нужно встать. Ей нужно двигаться дальше, разве нет? А так будет ещё труднее. И что, теперь она должна забыть Эмму совсем? Не забыть, но ведь завтра ей нужно будет найти в себе силы, чтоб начать новый день, а это только растравит и без того кровоточащие раны. Но сегодня у Эммы день рождения.
Без четверти двенадцать. Ей хватит времени, чтоб встать и пойти на кухню. Не нужно зажигать свет. Луна ярко освещала кухню, когда Реджина обошла кухонную стойку. В ночной тишине женщина двигалась бесшумно, как тень, скрываясь от любопытных глаз города и даже от Генри. Часы на духовке сказали, что у неё осталось десять минут, так что Реджина быстро открыла холодильник, достала один из кексов, которые они с Генри испекли позавчера просто потому, что он попросил, и положила его на стол. Порывшись в ящиках комода, брюнетка нашла свечку. Маленькую синюю звёздочку с крохотным фитильком. Она зажгла её, и, хотя огонёк свечи был совсем маленьким, комната будто осветилась ярким светом, когда Реджина вспомнила, как застенчиво улыбалась Эмма в тот день, когда она устроила белокурому солдату сюрприз. Как крепко обнимали её сильные руки, потому что они с Эммой ещё не знали другого способа выразить свои чувства.
Реджина давно перестала загадывать желания на падающие звёзды. Желать бесполезно и бессмысленно. Желания не помогли бы ей стать той, кем она являлась сейчас. Не могли заплатить за колледж, не могли успокоить её, когда у полуторамесячного Генри случились колики. Но сейчас она присела за стойку и, положив подбородок на сложенные руки, глядя на маленькую голубую свечку, мерцающую в темноте, загадала желание. Самое отчаянное своё желание.
Приведи её домой.