Пластиковый кувшинчик был в точности таким же, как тот, что стоял у нее на кухне. Реджина тут же представила его наполненным горячим какао с зефиром, сливками и корицей. Нужно будет на всякий случай завернуть его в пузырчатую плёнку. Брюнетка очень надеялась, что начальство Эммы не посчитает это контрабандой. Не хватало еще, чтоб из-за неё у девушки были неприятности.
- Генри! – услышав подозрительное шуршание, Реджина обернулась и увидела, что сын, сидящий на сидении тележки, пытается разгрызть упаковку с зефиром.
- Пожа-а-алуйста? – просительно протянул Генри.
Покачав головой, Реджина отобрала пакет с зефиром и переложила его в самый дальний угол тележки, прислонив к кувшину. Посмотрев на мальчика, она подняла бровь. Генри понял, что это было последнее предупреждение и спорить не стал. Открыв сумочку, женщина достала пакет сока и пачку марантавого печенья.
- Меняемся? – она протянула вкусности Генри.
- Ага! - просиял мальчишка и немедленно воткнул соломинку в пачку, делая приличный глоток. – Спасибо, мамочка!
- На здоровье, солнышко, – Реджина поцеловала его в лоб и начала разворачивать тележку. – Сейчас купим любимый чай Эммы и пойдём домой…
- Ой, извините! – Кэтрин Нолан с корзиной в руке почти врезалась в Реджину сбоку.
- Простите, миссис Нолан, я вас не видела, – вежливо извинилась Реджина, обходя Кэтрин.
- Пожалуйста, Реджина, ты можешь звать меня Кэтрин, ты же знаешь, – ответила та, глядя мэру в глаза.
Миллс на секунду отвела взгляд, вспомнив то время, когда она звала стоящую перед ней женщину Кэтрин. Вообще-то она звала её Кэт. Когда-то, когда они были подростками и переживали из-за оценок и контрольных, и Кэтрин ещё не сменила фамилию Ауро на Нолан. Когда-то они делились переживаниями о первых влюблённостях, даже несмотря на то, что Реджина уже тогда была скрытной. Но это было вечность назад.
После смерти родителей закрывшаяся от мира Реджина оттолкнула Кэтрин, как и всех остальных. Она посвятила себя учёбе и амбициям. Закончила Гарвард с отличием и вернулась в родной город, уже сделав себе имя. Она стала самым молодым мэром в истории штата и эмоциональная дистанция, которую мэр неизменно держала со всеми, позволяла ей полностью отдавать себя заботам о городе. Однако с тех пор, как она усыновила Генри, Реджина старалась вести себя мягче с окружающими, по крайней мере, в присутствии сына. И их с Кэтрин связывало прошлое. Реджина улыбнулась чуточку теплее и кивнула.
- Ты права, Кэтрин. Как твои дела? – несмотря на улыбку, интонации голоса были официальными.
- Хорошо. Мои дела хорошо. Я стала главным партнёром отца в его адвокатской фирме.
- Поздравляю, – голос Миллс заметно потеплел, и она улыбнулась с искренней радостью, чуть сжав запястье школьной подруги.
- Мы давно не разговаривали, – Кэтрин подошла ближе и улыбнулась Генри, у которого рот был набит размякшим печеньем.
- Помнишь меня? Мы виделись на ярмарке. Мой муж нарисовал тебе ту супер-крутую татуировку.
Генри быстро закивал, торопливо глотая печенье, чтоб ответить:
- Ага, полицейский нарисовал мне флаг, как мой флаг.
Женщины рассмеялись над его ответом, хотя для Генри он был вполне логичным. Выбравшийся из бака-ловушки помощник шерифа заметил у Генри на рубашке значок в виде флага и, дав мальчишке «пять», предложил сделать временную татуировку для комплекта. И через несколько секунд Девид и Кэтрин уже на пару разрисовывали щеки Генри к полному восторгу последнего. Реджина тогда почти с ними не говорила, слишком занимала ей счастливая болтовня сына, который просил обязательно-преобязательно сфотографировать его и завтра же послать фотографию Эмме. Не удивительно, что Генри запомнил Кэтрин.
- Как Дэвид? – Реджина не особенно привыкла вести пустые разговоры, и теперь спросила первое, что пришло в голову, чтоб избежать неловкого молчания.
- Нормально, – Кэтрин кивнула, сдержанно улыбаясь, и Реджина точно знала причину этой сдержанности.
- Он охраняет наши улицы.
Кэтрин фыркнула в ответ:
- Ну, до Эммы ему далеко.