- Что значит «нет»? – в голосе Миллс появились угрожающе-опасные интонации.
Эмма нервно переступила с ноги на ногу прежде, чем посмотреть брюнетке в глаза:
- Я больше года лечилась. В Бостоне.
- Что? – Реджина шагнула вперёд, окончательно сокращая расстояние между ними. – Всё это время ты была в Бостоне?
- В Брукхевене. Посещала сеансы психотерапии из-за ПТСР.
Тысяча эмоций одновременно отразилась у Реджины на лице: беспокойство, надежда, чувство вины, угрызения совести. Эмма не удивилась, когда все они уступили место одной. Реджина неверяще хмыкнула и мизинцем стерла со щеки покатившуюся от обиды слезинку.
- Ты была в Бостоне, – повторила она.
- Я была не здорова, – возразила блондинка, каменея лицом.
- Я тоже! – гневно крикнула Реджина, будто все её эмоции, смешавшись, вырвались наружу, как джин из бутылки. – Я думала, ты погибла! Я оплакивала тебя! А ты была…
Раздался стук, и женщины резко оглянулись, раздраженно глядя на дверь, желая, чтоб тот, кто их прервал, просто убрался подальше. Реджина отпрянула первой и, напоследок испепелив Эмму взглядом, спустилась по ступенькам лестницы в прихожей и прошла к двери.
Свон, наконец, позволила себе выдохнуть. Воздух с присвистом вырвался из лёгких. Спустившись по большой лестнице, она тяжело опустилась на последнюю ступеньку, в отчаянии запустив пальцы в волосы. А что она думала? Что, исчезнув на три года, сможет вернуться, как будто три дня прошло? Какая-то часть её надеялась, что это сработает, что они смогут просто вернуться к тому моменту, на котором расстались, и продолжат свой путь в шквале объятий и поцелуев. Всё могло быть хуже, думала Эмма, медленно выдыхая. Реджина могла выйти замуж или… Она насторожилась, услышав высокий голосок. Ребенок.
- Хочешь пойти с нами к «Бабушке», Реджина? – в зеркале напротив отражалась спина брюнетки и открытая дверь. На пороге стоял мужчина, высокий, бородатый, со славным лицом и маленький мальчик. По сравнению с ямочками у него на щеках Великий Каньон – просто трещинка. Мужчина глядел с надеждой, мальчонка волновался, но, чтоб увидеть реакцию Реджины, Эмме нужно было выпрямиться и выдать своё присутствие. Так что она продолжала наблюдать за происходящим, прижавшись к столбикам перил и глядя в зеркало.
- К «Бабушке»? – переспросила Реджина, наклоняясь к ребенку, в мягком голосе не осталось и следа от звенящей несколько секунд назад ярости. – Очень мило с твоей стороны пригласить меня, Роланд.
- Он настаивал, – пояснил мужчина, и Эмма едва не закатила глаза, потому что, разумеется, это был голос настоящего джентльмена. – Я знаю, что это первый день, когда Генри с тобой нет, и мы подумали, может быть, тебе захочется чьей-нибудь компании.
У Эммы перехватило дыхание. Она быстро глянула в зеркало. Мужчина улыбался Реджине, будто она была для него целым миром. Эту улыбку девушка знала. Так часто улыбалась она сама в то время, когда была единственным гостем в особняке на Миффлин-стрит. Сердце полетело куда-то вниз, и она почти поднялась со своего места, открыв рот в ужасе. О, Господи! О чем она, черт её дери, думала? Реджина двигается дальше. И хотя Эмме хотелось расстроиться, хотелось взбеситься из-за того, что единственный в мире человек, от которого она зависела, не дождался её, винить Реджину девушка не могла. Она должна была позвонить. Так давно должна была позвонить. Свон зажмурилась. Ремонт в доме. Волосы длиннее. Мужчина на пороге. Она слишком долго ждала. Ей нужно убраться отсюда. Как можно дальше. Пока она кому-нибудь не навредила.
- Сейчас не самое подходящее время, – ответила брюнетка ,– но я ценю ваше приглашение. Может, в другой раз?
- Конечно, – кивнул мужчина и взял мальчика за руку. – Ну, мы пошли.
Реджина закрыла дверь и прислонилась к ней спиной точно так же, как сделала это несколько минут назад, когда в дом вошла Эмма. Но на этот раз на её лице не было неверия. Вместо него блондинка видела нечто другое. Противоречие? Сожаление? Гнев? Эмма встала из своего укрытия и прошла вниз, застыв на верхней ступеньке лестницы, ведущей в прихожую. Левую руку она засунула в задний карман, пальцы протеза нервно подергивались.