Эмма кивнула и добавила извиняющимся тоном:
- Да, у меня увольнительная всего на месяц.
- Нет, - Реджина покачала головой, - я имею в виду, тебе обязательно возвращаться в Бостон?
- Оу, - тон был удивлённым, но Реджина видела, что в зелёных глазах зажглась надежда и уголки губ немного приподнялись, в слабой улыбке. По крайней мере, Реджине хватило смелости, задать вопрос мучавший обеих.
- Да… Нет. То есть, я хочу сказать, Август завел кота, чтоб составил ему компанию.
- И… - Реджина испытывающее посмотрела на Эмму, - тебе не терпится увидеть его кота?
Эмма фыркнула от смеха:
- Нет, плюс я уверена, что он его стырил.
Реджина озадаченно вздернула бровь, и, оставив в покое Августа с его мифическим котом, Эмма добавила:
- Я имею в виду, мне вовсе не обязательно ехать в Бостон.
- И-и… - протянула Реджина, усмехаясь.
- И-и-и-и, - передразнила Эмма.
- Генри не терпится обкатать твой подарок в парке.
- Будет весело, - Эмма откинулась на диван.
- И, может, ты пойдешь со мной в мэрию, чтоб тебе не скучать в одиночестве.
- Нее, это не так весело, - поддела Эмма.
- Неужели тебе не кажутся захватывающими бюджетные отчеты и переписи?
- О, да! Они захватывают меня примерно так же, как порох, танковые двигатели и разборка автоматов - тебя. Но… - Эмма слегка склонила голову, - должна признать, что компания, в которой я буду их изучать - очень привлекательна.
- Не могу с этим спорить.
- Так я могу остаться? - робко уточнила Эмма.
- Да, - кивнула Реджина, - я бы хотела, чтоб ты осталась.
- Хорошо, - смущенно улыбнулась Эмма.
- Офигенно.
Эмма скорчила рожицу:
- У меня это лучше получается.
Закатив глаза, Реджина встала и вышла из кабинета, оставив довольную растянувшуюся на диване Эмму.
Все в городе знали, что Реджина строгая, абсолютно несгибаемая, что у неё есть план для всего на свете, и она редко от него отступает. А ещё все знали, что она откусит голову каждому, кто нарушает её планы, путаясь под ногами. Поэтому, когда мэр Миллс появилась на работе с хвостиком в виде Эммы Свон, это было, по меньшей мере, странно.
Слухи о дне рожденья Генри Миллса, где строгий мэр практически всё время провела рядом с приезжей блондинкой и даже не стала возмущаться, когда та водрузила ей на голову бумажный колпак, распространились по городу, как лесной пожар. Предполагали, что, возможно, Эмма - крёстная Генри, которая уедет после дня рождения. Но появление этой парочки в мэрии разрушило эту теорию.
Ситуацию прояснил Сидни, заскочивший в кафе выпить кофе. Он гордился приездом Эммы, будто лично привёз её в Сторибрук. Репортер поведал любопытным горожанам, что Эмма Свон - солдат, с которым мадам мэр переписывалась с его подачи на протяжении трёх лет. Фактически, он направлялся к Реджине в офис, чтоб обсудить статью, с которой он постоянно надоедал ей. А что может быть лучше для такой статьи, чем не интервью с солдатом?
- Нет, Сидни! - гневно выплюнула Реджина, подкрепив свои слова громким хлопком папки по столу. Она проигнорировала смешок блондинки, сидевшей рядом с ней. Эмма безуспешно пыталась спрятать своё веселье за документом из стопки, которую она, вроде как, должна была разбирать.
Сидни постучался к Реджине десять минут назад, но, вопреки ожиданиям, нашел её не в кабинете, а в конференц-зале, где она проводила наиболее важные встречи. Он сразу начал говорить о статье, рассыпаясь в комплиментах Эмме и сжимая в руках камеру на случай, если удастся их сфотографировать. Одного взгляда на Эмму Реджине хватило, чтоб понять, что девушка чувствует себя неловко под натиском журналистского энтузиазма. И Реджина заставила мужчину замолчать одним коротким словом. Однако он был настойчив и, заикаясь, продолжил перечислять все выгоды, которые можно извлечь из статьи. И даже зашел так далеко, что показал черновик, в котором, Реджина была уверена, даже цитаты уже были вписаны.
Это стало последней каплей, заставившей Реджину стукнуть документами по столу и прошипеть его имя, глядя на журналиста так грозно, что тот, казалось, уменьшился в росте, утопая в своем тренче. Она медленно встала, глядя в испуганные бегающие глаза Сидни и опираясь ладонями на мраморную столешницу, нависла над журналистом.