Измерение просвещения народного числом грамотеев, кажется, очень может быть ошибочно: потому что грамотность без нравственности у простого народа есть то же, что нож у своевольного ребенка. Кто, большею частью, причиною разных возмущений, бунтов, революций, расколов? безнравственные грамотеи. И следовательно, кто опаснее для спокойствия отечества? — безнравственные грамотеи. Многие думают, что просветить народ и сделать его нравственным можно не иначе, как только грамотности. И в доказательство того указывают на Прусспо, где почти каждый селянин грамотен. Но там грамотность не есть или, по крайней мере, есть не столько причиною их просвещения, сколько следствием просвещения, которого основание находится в их обычаях. В Париже и около Парижа грамотных не менее Пруссии, но где более разврата, возмущений, переворотов, беспокойств? И отчего? — оттого, что у них просвещают один только ум. А сердце? а нравственность? До них никто и не дотрогивается.
Вот мои мысли, которыя лежат у меня на душе и которые я хотел высказать Вашему Сиятельству. И прежде всего приношу мою благодарность за то, что Вы выслушали меня. Но справеддивы-ли мои мысли? Не знаю; но ежели я где и ошибаюсь, то это от недостатка ума и опытности, но отнюдь не от недостатка благонамеренности и благожелания пользы моим соотечественникам. И польза, какой я ожидаю от таковых учреждений, не мечта-ли?… Но сладкая мечта, и пусть она меня не оставляет.
Высказав откровенно все, что я думал об этом предмете, не сделал-ли я оскорбления или дерзости? Не знаю. И если и так, то это отнюдь не от продерзости или тщеславия и проч., но от полноты чувств моих и искреннешего желания блага. II простите меня великодушно, и забудьте меня в этом отношении, но и во всяком случае скройте мое имя, если бы какая-нибудь мысль и пригодна была бы к делу: Я не хочу ни наград, ни известности…. но что будет со мною, если бы Господь благоволил мне видеть это учреждение приведенным в действие-и в нем и мою лепту! О, тогда я умру от радости, сладко умру!
С истинным моим почтением и совершенною преданностью честь имею быть, Вашего Сиятельства, Милостивого Государя, покорнейший слуга
Иннокентии Епископ Камчатский.
июля 2 два 1845. Петропавловск.
Письмо 57
Милостивый Государь Андрей Николаевич[103].
Действия и успехи Американских наших (3) миссионеров[104] в прошедшем году ограничились обращением не более 100 человек в Севере Америки. Но это не оттого, чтобы не доставало в них усердия, или охладила их деятельность; а оттого, что двое из них лишь только прошедшего лета прибыли на свои места, а Нушегакский был очень нездоров. Большее число обращенных было в Нушегакском отделе (66 душ). Дело же обращения Колош приостановилось, потому что некому было заниматься ими. Иеромонах Мисаил прошедшего лета выехал из Америки, а на место его никто из России не прибыл.
О крещенных же доныне Колошах надобно сказать, что пока не видно отпадших: напротив того, прошедшей осенью они, давно не видя у себя священника, и не слыша ни от кого ничего в назидание свое, присылали ко мне просить священника, что и было мною исполнено при первой возможности. Большая часть из них в прошедший пост говела без всякого понуждения и, несмотря на значительные затруднения, приходят в церковь, особенно по утру.
103
Это письмо не собственноручное, а есть выписка из письма Преосвященного с сокращениями.
104
Квихпакского, Кенайского и Нушкгаского. (